Приходится подлаживаться под вкусы издателей. Поэтому для первого репортажа он снимал колониальные особняки, полуодичавшие сады, рестораны, преимущественно самого низкого пошиба, или семейные ресторанчики, выглядевшие низкопробными, хотя на самом деле это были типично индийские заведения, а еще — предместья, по-настоящему нищие окраины, а еще — поля, дороги, шоссе, железнодорожные узлы, автобусы и поезда, которые везут людей в город и из города, а еще — природу в состоянии полудремы, спячки, ничем не похожей на западную спячку, а еще — деревья, не похожие на европейские, реки и ручейки, засеянные поля и поля сухие, землю святых, — сказал Сильва.
Второй репортаж — о районе красных фонарей в одном из городов Индии, чьего имени Маурисио Сильва так и не назвал.
Тут-то, собственно, и начиналась история Сильвы. Тогда он еще жил в Париже, и его фотографиям предстояло сопровождать текст известного французского автора, который специализировался на описаниях городского дна и жизни проституток. Этот репортаж был первым в серии, посвященной миру проституток и районам красных фонарей в разных странах, при этом каждый новый сюжет должен был отснять новый фотограф, тексты же взялся писать все тот же автор.
Не знаю, в какой город приехал Маурисио Сильва, может, в Бомбей или Калькутту, а может, в Бенарес или Мадрас, помню только, что я задал ему этот вопрос, но он его проигнорировал. Важно, что Сильва приехал в Индию один, потому что французский писатель уже изготовил свою хронику, а Сильве оставалось ее проиллюстрировать. Он отправился в районы, упомянутые в тексте, и взялся за дело. По его прикидкам — и по прикидкам издателей — он мог управиться за неделю, а значит, и на пребывание в Индии ему отводилось не больше недели. Он поселился в гостинице, расположенной в тихом районе, в номере с кондиционером, с окном, выходившим в гостиничный двор, где росли два дерева, а между ними бил фонтан, туда же выходила часть террасы, и порой на ней появлялись две женщины с детьми. Женщины были одеты в индийские одежды, во всяком случае, Сильва считал это индийскими одеждами, а вот детей он однажды увидел даже в галстучках. Вечерами Сильва направлялся в злачные районы, фотографировал и болтал с проститутками, иногда совсем юными и очень красивыми, иногда чуть постарше и уже поблекшими, похожими на недоверчивых и не склонных к откровениям матрон. Запах, который поначалу его раздражал, под конец ему понравился. Сутенеры (их попадалось не много) держались любезно и старались вести себя на манер западных сутенеров, а может, это и были западные сутенеры (что пригрезилось Сильве потом, в гостиничном номере с кондиционером), перенявшие повадку индийских сутенеров.