Одним прыжком Абст оказался у двери, рванул ее я выскочил из комнаты.
А за окном уже слышались крики, топот, рычание, треск кустарника. В отдалении негромко хлопнул пистолетный выстрел.
В тот же миг оконное стекло разлетелось тысячей брызг, и в раме возникло лицо человека. Выкатившиеся из орбит глаза, всклокоченная черная борода, окровавленные кулаки, которыми человек молотил по раме, по остаткам стекла, — при виде всего этого Канарис оцепенел.
Неизвестный втиснул в раму плечи, ухватился рукой за подоконник… Еще мгновение, и он будет в комнате!
Канарис кинулся к камину, схватил кочергу и принял оборонительную позу.
Но за окном появился Абст с помощниками, и человека оттащили. Еще несколько секунд слышался шум борьбы. Затем наступила тишина.
Все произошло молниеносно. На столе еще дымился кофе. В камине потрескивали дрова. Но подрагивала полусорванная с петель пустая створка окна, ковер был усыпан осколками стекла, и огонь камина отражался в них множеством веселых искорок.
Вернулся Абст. Беседа возобновилась. Канарис и его воспитанник вели себя так, будто ничего и не произошло.
Теперь темой разговора были пловцы. Абст докладывал: днем они тренируются в бассейне, ночью — на озере. Обстановка подходящая, глубины хорошие. Разработан и осуществляется целый комплекс подсобных упражнений, цель которых выработать и развить у пловцов храбрость, инициативу, находчивость. И все же это не то, что нужно.
— Чего же им недостает? — спросил Канарис.
— Образно говоря, запаха крови. — Абст усмехнулся. — Звери, которых готовят для убийства, должны полюбить запах крови.
— Хочешь скорее пустить их в дело?
— Да. Необходимо, чтобы пловцы провели несколько операций. Они должны поверить в свои силы, убедиться в надежности и мощи нового оружия.
Абст продолжал объяснения, но Канарис слушал рассеянно. Перед ним неотступно стояло лицо умалишенного, его глаза. Проходили минуты, и крепла уверенность: он уже видел где-то этого человека!
Канарис встал с кресла, приблизился к камину, долго глядел на огонь. Затем прошел к роялю в противоположном конце комнаты, задумчиво провел пальцем по полированной деке концертного “Дидерихса”.
Внезапно он обернулся:
— Бретмюллер?
Абст кивнул.
— Поразительно, — прошептал Канарис, возвращаясь к креслу. — Бедняга, до чего он дошел! Очень плох?
Абст пожал плечами.
— Конечно, — пробормотал Канарис, — конечно, если его отдали тебе… Жаль, очень жаль Бретмюллера. Это был хороший немец, хороший офицер.
Семь месяцев назад германская подводная лодка “Випера”, только что вступившая в строй, была назначена в дальний поход. ОКМ объявило: лодка уходит в океан, чтобы проверить механизмы в условиях длительного автономного плавания.