Ванесса не приказывала и не требовала, как это было прежде, ее голос утратил повелительные интонации. Она просила Джоанну, перед Джоанной сейчас стояла не бывшая жена Роджера, а мать Шона.
– Месяц? Это очень маленький срок, чтобы разучить хорошую вещь.
– Но вы же начали заниматься…
– Ванесса, ведь это ты прервала наши занятия, – напомнила Джоанна.
– А теперь я прошу тебя, сделай это для Шона. Ты любишь его, я знаю.
Джоанна улыбнулась.
– Только нам придется заниматься через день. Ты готова встречаться со мной так часто?
– Время покажет. – Ванесса посмотрела на клавиши и вполголоса попросила: – Сыграй еще Гершвина.
Четыре угловые башни флашингского Таун-холла, замка середины девятнадцатого века, высились в самом сердце Куинса. Заново отреставрированный и оборудованный под центр искусств, он был призван поднимать культурный уровень окружающего населения и покушался на славу знаменитого Карнеги-холл. Культурная жизнь Нью-Йорка – это космос в миниатюре, где дотошные астрономы каждый день открывают новые звезды. И Таун-холл, несмотря на значительную удаленность от центра Нью-Йорка, тоже стал звездой благодаря проводимым здесь различным фестивалям искусств и конкурсам. – Они оба тебя любят.
У входа в замок гостей встречал почтенного вида швейцар в золотой ливрее.
– Когда я буду не в силах путешествовать по миру, начну осваивать Нью-Йорк, и это занятие заполнит мою жизнь до конца и без остатка, – сказал Роджер.
– Какой район будет первым в списке? Куинс? – отозвалась с улыбкой Джоанна, склонив голову к Роджеру. – Оказалось, мы все время были рядом.
– Если бы не топографическая тупость местных полицейских, мы бы не потеряли полтора часа, кружа по Мэйн-стрит. Все, что находится в ярде за пределами их участка, для них просто не существует.
Они прошли в заполненный зал. До начала оставалось не больше пяти минут.
В третьем ряду к своему месту пробиралась высокая стройная женщина в бархатном платье цвета молодого бордо. На открытой шее был выложен черный жемчужный ряд, в ушах две крупные жемчужины. Джоанна тронула Роджера за руку, шепнув:
– Посмотри, там Ванесса.
– Она улыбается. Я так давно не видел, чтобы она кому-то открыто улыбалась. – Роджер тоже улыбался.
Он смотрел на Ванессу, не чувствуя неприязни, возможно, впервые за много месяцев. Они никогда не будут чужими друг другу, сын соединил их жизни, и именно поэтому обоим нужно научиться цивилизованному общению.
– Даже не верится, что она изменилась. Она разорила свой бар и все свободное время проводит с Шоном.
– И мне разрешила видеться с ним. – Джоанна просунула пальцы под руку Роджеру и прижалась щекой к его плечу.