— Но было или нет? Или вы не помните?
— Это было давно.
Чего он боялся? Сущей ерунды, подумал Вайн. Лишь бы налоговое управление не раскопало его нелегальных финансовых операций. Скорее всего, совершая свои сделки, он платил долларами. В восточноевропейских странах доллары принимают охотнее фунтов и много охотнее местных валют.
— Мы нашли в вещах Энди Гриффина некоторое количество долларовых купюр, — сказал Вайн и уточнил. — Долларовых банкнот.
— Это универсальное платежное средство, сержант.
— Именно. Так значит, вы могли иногда платить Энди долларами, но не помните этого?
— Это могло быть раз или два.
Престон больше не испытывал желания сопровождать каждый свой ответ забавной историей — казалось, ему внезапно стало не по себе. Он примолк, перестал подмигивать, а руки его беспокойно копошились на животе. Вайн почувствовал вдохновение и не упустил момента.
— Нет ли у вас счета в Кингсмаркэмском банке, сэр?
— Нет, — отрезал Литлбери.
Вайн помнил, что американец постоянно живет в Лондоне, а в Форби появляется лишь наездами, в основном по выходным, но, конечно, ему случалось оставаться здесь и до понедельника, и ему нужно было где-то брать наличные…
— Осталось ли еще что-то, о чем вы меня не спросили? Мне показалось, вы хотели говорить об Эндрю Гриффине, а не о моих финансовых операциях.
— О последних днях его жизни, мистер Литлбери. Видите ли, мы не знаем, где он их провел. — Вайн назвал интересующие его даты и уточнил: — С утра воскресенья до полудня вторника.
— Он провел их не со мной. Я был в Лейпциге.
В управлении полиции Большого Манчестера подтвердили факт смерти проживавшего в Олдэме Дэйна Бишопа, двадцати четырех лет. Причина смерти — остановка сердца, случившаяся в результате развития пневмонии. Дэйн ускользнул от внимания Вексфорда лишь потому, что не имел на момент ограбления приводов в полицию. Единственная запись о нем в полицейском архиве была сделана лишь спустя три месяца после убийства Калеба Мартина: Дейн пытался взломать дверь магазина в Манчестере.
— Я собираюсь предъявить этому Джему Хокингу обвинение в убийстве, — сказал Вексфорд.
— Но он уже в тюрьме, — ответил Берден, будто возражая.
— Не понимаю таких тюрем. Это ненастоящая тюрьма.
— Это на тебя не похоже, — заметил Берден.
— Если бы мисс Джонс умерла — мисс Давина Джонс, я имею в виду, — сказал Вексфорду адвокат Уилсон Барроуби, поверенный Давины Флори, — несомненно, и поместье, и фактически все имущество унаследовал бы ее отец, мистер Гаррет Годвин Джонс. Других наследников нет. Мисс Флори была младшей в своей семье. — Барроуби печально улыбнулся. — Все знают, что она — последняя из девяти колпиц. Фактически она была на пять лет моложе самого младшего из остальных детей и не менее чем на двадцать лет моложе старшей сестры… Двоюродных братьев и сестер у нее не было. Профессор Флори и его жена были единственными детьми. Их род оказался не очень плодовитым. У профессора могло быть восемнадцать или двадцать внуков, но на деле было только шесть, одна из шести — Наоми Джонс. Среди братьев и сестер Давины Флори только один произвел на свет более одного ребенка, но старший у него умер в младенчестве. Еще десять лет назад у мисс Флори было четверо племянников, но, знаете, все они были ненамного моложе ее. Один, то есть одна — племянница — всего на два года. Она умерла в феврале на юге Франции.