Они описали уже три круга.
— Где кристалл? — начал снова матрос.
— Какой еще кристалл?
— Тот, который ты получил в Крации, — прохрипел чужим голосом убийца. — Отдай его мне сейчас, и мы забудем все, что здесь произошло.
— На кого ты работаешь?
— Ничто во Вселенной не заставит меня выдать это.
— Нет у меня никакого кристалла. Я вообще не понимаю, что ты несешь.
— Ложь.
— Даже если так, неужели я был бы так глуп, чтобы таскать его с собой?
— Я дважды обыскал твою каюту. Там ничего нет. Значит, держишь его при себе. Ты проглотил его? В таком случае мне придется выпотрошить тебя.
Гаунт уже собирался ответить, когда матрос подался вперед в молниеносном выпаде, едва не ранив комиссара в плечо. Стремительно отдернув руку, убийца одним прикосновением к рукояти заставил керамитовое лезвие исчезнуть в ней и появиться с другой стороны. Клинок жадно впился в левую руку комиссара. Палуба окрасилась первой кровью.
Выругавшись, Гаунт отскочил в сторону, но убийца продолжал наступать. Он выбросил вперед руку с ножом, пневматическое лезвие которого вновь скользнуло вперед. На этот раз комиссар кое-как отклонил его собственным кинжалом. Левое колено противника оказалось открыто, и комиссар нанес по нему резкий удар тяжелым сапогом.
Матрос отшатнулся, но отступать не собирался. Это не тренировка с ее бесконечным кружением и редкими атаками. За каждым финтом и блоком следовал новый выпад. Лезвие ныряло в рукоять, сбивая Гаунта с толку. Восходящий вертикальный взмах мгновенно обращался в смертельное падение.
Сколько раз Гаунт смог уклониться от смертельного удара? Восемь, девять раз? Или уже десять? Пока он держался только за счет скорости и непривычной убийце танитской техники боя.
Еще одна атака. На этот раз Гаунт выбросил вперед левую руку, намеренно подставляя ее под нож. Острая боль обожгла костяшки пальцев, но комиссару удалось проскользнуть под клинком и перехватить правую руку противника. Гаунт навалился на него всем телом. Убийца левой рукой вцепился ему в горло бульдожьей хваткой. Комиссар начал задыхаться, взгляд подернулся поволокой. Мышцы шеи едва сопротивлялись мощному напору. Гаунт что было сил толкнул противника, вжимая его в перила платформы. Керамитовый клинок снова изменил направление и вгрызся в запястье комиссара. В ответ танитский нож пронзил левую руку матроса.
Отпрянув друг от друга, они разорвали дистанцию, на палубу стекала кровь. Гаунт задыхался от боли, в то время как противник хранил безмолвие, словно вовсе не мог испытывать страданий.
Матрос снова бросился вперед, и Гаунт попытался перехватить его удар низким блоком. Но в последний момент убийца перебросил нож в левую руку, попутно переключив лезвие. Восходящий удар справа превратился в нисходящий слева. Клинок вошел в правое плечо. Только дубленая кожа кителя остановила его движение. Раскаленное копье боли пронзило правое легкое Гаунта, срывая дыхание.