Надо за ними.
Но прежде он зашел в комнату тестя и включил телевизор. Отыскал дистанционку в складках одеяла, стал щелкать. Первые пять каналов — ничего, мертвый черный экран. По шестому шел «снег», белая шипящая пелена.
Снаружи донесся слабый крик, возгласы и звуки ударов. Окно кухни выводило во двор, и Сотник бросился туда. Выглянув, побежал на лестницу, даже не заперев дверь. Слетев по ступеням, выскочил во двор — там трое наголо бритых парней в камуфляжных штанах и майках били Маргошу.
Дворник, успевший раскрыть будку, где стоял старый «Иж», лежал на боку, коленями прикрывая живот, а руками — голову. Парни молотили его довольно умело, двор наполняли неприятные чавкающие звуки, сопение и стоны.
— Прекратить! — гаркнул Сотник, шагая к ним.
Бритые оглянулись.
— Отвали! — бросил самый здоровый, с большой серебряной цепью поверх черного свитера. На цепи висел православный крест такого размера, что еще немного, и на нем действительно можно было бы кого-нибудь распять.
Они снова повернулись к Маргоше, пытавшемуся заползли в дворницкую, и здоровяк врезал ему носком ботинка по затылку.
Откинув полу плаща, Игорь выставил из-под него ствол «калаша» и дал короткую очередь им под ноги. Пули взломали старый рыхлый асфальт. Двое отскочили, здоровяк снова развернулся, выхватил из кармана телескопическую дубинку, раздвинул.
— Брат, — начал он, приглядевшись к Сотнику, — ты же русский, я вижу. Чего за чурку заступаешься? Ты не видишь, что они нам устроили?! — Он ткнул пальцем в бледно-зеленое небо, по которому высоко над крышами бесшумно скользнула изумрудная молния.
Сотник, подняв ствол выше, кивнул:
— Я-то русский, а ты — чмо подзаборное. Пошли вон отсюда!
Здоровяк, ощерившись, качнулся к нему, и тогда Игорь дал одиночный ему в колено.
Когда остальные двое уволокли ревущего от боли, навсегда охромевшего вожака, Сотник подошел к Маргоше. У дворника на виске была большая ссадина, на затылке волосы потемнели от крови, нос и губы разбиты. Игорь втащил его в дворницкую, посадил под стеной, присел рядом и сказал, заглянув в мутные глаза:
— Извини, не могу тебе сейчас помочь. Мне жену надо найти. Она беременная, ее увезли… Должен их догнать. Поэтому я твой мотоцикл возьму, ладно?
Он выпрямился. Маргоша что-то попытался сказать, подняв руку, потянулся к Сотнику, и тот побыстрее отвернулся, чтобы не видеть этого. Сжал зубы до боли в челюстях. Чем он от тех бритых отличается, если бросает тут раненого старика, мотоцикл его забирает? Вполне возможно, что на смерть бросает, ведь неизвестно, что будет дальше в Москве, а без своего «ижа» Маргоша отсюда, наверное, не выберется…