— Вот нахалка!
Следующие десять минут прошли в молчание. Мне надоело первой.
— Что молчим?
— Я не молчу, а пылаю праведным гневом! — Возмутилась подруга.
— Слабенько как-то, зажигалка ярче горит. Может тебе взять у нее пару уроков?
— Вот я и говорю — нахалка. Я её… А она того!
— Чего того?
— Этого. — Сказала, как отрезала.
— Ляль? Нуу, Ляялиичка? Прости а? А я тебя сигаретами угощу и вкусный кофе сварю.
— Сигарилы ванильные?
— Ага. Есть еще вишневые.
— А кофе по-венски?
— По-венски будет дома, а сейчас с просто с молоком. Зато потом сама смелю, сама сварю, сама сливки добавлю, ванилью и шоколадом посыплю. И это всё тебе!
— Ну ладно, живи пока.
Дальше разговор потек в правильном направлении, то есть о выходных.
День прошел именно так, как я и предполагала. Офис пустовал. Начальница редко появлялась по пятницам, а остальные были на своих объектах. Леля уехала почти сразу на встречу с клиентом, поэтому общаться приходилось со своим партфолио и Костиком. Емелюшка сегодня был особенно словоохотлив, хотя обычно из него и пяти слов не вытенешь, а тут поет петушком.
— Что планируешь на выходные?
— Да так, ничего особенного. Сегодня вечером едем к Насте, а там на что фантазии хватит. А что?
— Боюсь я за вас, фантазия у всё троих одинаково больная, а тут вместе соберетесь. Вам дом не жалко?
— Остряк! Ты че за дом беспокоишься, может мы гулять поедим, по просторам, так сказать.
— А город значит не жалко? Когда и куда едите то?
— Костик, лапушка, лучше выкладывай, что хочешь. Ты ведь знаешь, сахарный, я сюрпризы и недомолвки не люблю.
— Вот так всегда, — ты смотри, даже губы надул для приличия, и где только откопал (губы у Емели тоненькие). — Я же знаю, как ты относишься к моему мотоциклу. Поэтому… — интригуешь значит?
— А голос при этом слаще меда, ещё бы замурлыкал. Ладно, подыграю. И шо эт я така добрая сегодня? Непорядок.
— Боже! Костя, как узнал ты? Ведь пыталась скрыть я страсть свою от всех, ибо не могла допустить, чтоб узнал ты о чувствах моих к твоей железной подруге! Что же теперь будет? — почти всхлипываю и закатываю глаза к потолку.
— Как ты могла?! Я ведь подругой считал тебя! — как же он комично тресет кулаками. Хи-хи… Только бы не засмеяться сейчас. — Я ведь доверял тебе! Когда я успел стать таким глупцом? — делает вид, что задумался. Ну-ну.
— О, не огорчайся господин, что только сейчас понял страшную тайну своего рождения! Пока всё благополучно, главное не усугубить. Не нервничайте, это плохо влияет на ваш диагноз! — восклицаю я, заламывая руки в молитвенном жесте, и пытаясь состроить мордашку жалостливее.