Дорога! Следи за дорогой! Бруно крепкий сукин сын, он дотянет до мотеля. А там Скальпель, один из лучших врачей этого долбаного мира. Военных врачей. Стас вырубает дальний свет, гонит, почти опустив голову к рулю, вглядываясь, вглядываясь, вглядываясь в темень. Надо успеть, иначе все напрасно – и ранение друга, и те люди, которые остались прикрывать их уход и с которыми уже сейчас могло случиться все, что угодно. Двигатель «Студебеккера» почти воет. Выдержит? Должен!
Низкое небо, черные облака, пронизанные светом луны, как кровавые раны, сочащиеся светом.
Они ждали у мотеля, фары «Студебеккера» высветили две сиротливые фигуры и сумки на земле. Скальпель понял все мгновенно, бросился к задней двери, на ходу скидывая пальто. Стас попытался открыть дверь, но что-то заело. Он перегибается и бьет по двери ногой. Потом выскакивает, пытается заглянуть Скальпу за плечо, но видит только бледное в свете барного фонаря лицо Шрама. Возвращается на водительское сиденье, перегибается. Скальпель поднимает голову, Стас видит, как по его лицу текут слезы. Слышит, как тихо плачет Арчи.
– Артерия, – хрипло, с дрожью говорит Готфрид и пытается вытереть слезу. По лицу тянется кровавый след. – Он уже умер… Я не могу помочь, уже не могу… Он умер.
Арчи вдруг замолчал, наверное, зажал себе рот руками. Где-то далеко залаяла собака. Выл ветер, и скрипел, качаясь на ветру, фонарь. Кулак ударил в торпеду раз, другой, третий… Сзади глухо плакал Андрей.
– Я не могу помочь, – снова прошептал Готфрид, – он уже умер. Пуля… перебила артерию, я не могу… Не могу.
* * *
Машину следовало сменить. Да и не протянул бы верный «Студебеккер» долго, погоня и пули сделали свое дело. Хрипя загнанным двигателем и гремя разбитым простреленным корпусом, он уносил их от бара в глубину Третьего Периметра. Это была последняя его дорога, так же как это была последняя дорога для лежащего на коленях друзей Бруно. Они сидели на заднем сиденье, безучастно глядя в пространство. Скальп придерживал голову мертвого друга. Они все были в крови Бруно, но никто этого не замечал.
Дорога летела навстречу машине, устремляясь пунктиром разделительной полосы под колеса. Погони не было. Хладнокровный Хворостов, стеснительный Душка Джи, добродушный крепыш со смешным прозвищем Беби-Бум выполнили данное слово. Никто не знает как, какими жертвами, и Стас даже не надеялся, что представится возможность выяснить это в ближайшее время. Он вел машину в единственное место, которое пришло ему на ум, единственное место, где можно было укрыться, где их не станут искать, а даже если и станут, найти будет непросто. В то самое место, о котором говорил незнакомец в складах.