— Положим, я в них поверил — и что же?..
— Если поверите, что убийство Коли Корякина не простая случайность, значит, не сможете существовать спокойно, станете искать, в чем причина.
— А если причина окажется… гм!.. скажем, не школьных размеров, нам не по зубам, что делать тогда дальше?
— Давайте сначала ее найдем, а уж потом будем думать, что дальше.
Иван Робертович поиграл бровями, удовлетворенно кивнул:
— Логично.
Он только в том и хотел убедиться — нет ли просчета в логике. А потому снова замкнулся в бесстрастном молчании, не выражая желания обрекать себя на беспокойное существование, искать роковую причину, которая, может статься, будет еще «не по зубам».
С усилием разогнулась Августа Федоровна, уставилась кротким старушечьим взором в Аркадия Кирилловича.
— Аркашенька, — протянула она сокрушенно, — ты столько лет до этого искал?..
Старый, старый друг. Четверть века назад она, еще не седая, не сутулая, встретила бывшего капитана Памятнова и заговорила с ним, как будто была знакома всю жизнь. И капитан запаса, еще не закончивший тогда пединститута, почувствовал сразу себя в школе своим человеком. С тех пор его постоянно грела ее ненавязчивая доброжелательность. Впрочем, возле Августы Федоровны грелись многие, и каждый наверняка про себя думал — получает больше других.
— Навряд ли, голубчик, теперь отыщется быстрее. За это время сколько мимо нас учеников пройдет! Для каких-то будущих придется стараться. А они, будущие, кто знает, какими окажутся, может, и воспитывать-то их не придется. Разбег у тебя долгий, да прыжок будет ли?
— Так что, Федоровна, — ничего не делать?
— То-то и оно, хотя знаю — тебе не понравится. Забыть надо историю Коли Корякина. И поскорей. Перемелется…
Аркадий Кириллович шумно пошевелился на стуле.
— Да ты не вскакивай, не кипятись, — остановила его Августа Федоровна. — Опасность, если она и в самом деле есть, мы уже не отведем. Считай, злая беда стряслась, после драки кулаками не машут. Толку никакого не добьемся, а порядок в школе растрясем. Зачем?
— Верно! Верно! — снова взмыла Эмилия Викторовна.
— Ах, верно! — Аркадий Кириллович вскочил с места.
Августа Федоровна безнадежно вздохнула:
— Эх-хе-хе! Ретивое взыграло.
— Забыть историю Коли Корякина! Забыть! Спрятать! Не было ее! Не удастся, Августа! От учеников уже не отнимешь ее, не запретишь им судить и рядить на свой лад. А вы слышали — извращенно судят, убийством усовершенствовать жизнь собираются. Так начнем с простого: объясним им, что извращение это!..
— Не заваривай кашу, Аркашенька, всем коллективом потом ее не расхлебаем.