— Я понимаю тебя, но таких, как ты, миллионы…
— Думаешь, от этого легче? — Она горько усмехнулась. — Я боюсь одиночества, Миша. На работе легче, там люди, а дома… дома просто страшно. Поэтому-то я так и обрадовалась, что ты позвонил, что пришел… Хочется забыться хоть на миг и не думать ни о чем… Хотя бы на миг,повторила она, вздохнув.
Ушакову как-то не хотелось думать, что этим разговором Руфина зовет и его в это "забытье", но ее взгляд был настолько откровенен, что сомневаться не приходилось. Что ж, он бы тоже был не прочь броситься в это "забытье", если бы смог выкинуть то, что выкинула из головы она. Но не мог. Ведь только стоит представить, что Дима жив, как все, что может произойти между ними, окажется самой настоящей подлостью, которую ничем не оправдаешь и ничем не искупишь.
Руфина опять наполнила рюмки и, не став дожидаться его, залпом выпила — ей, видимо, хотелось опьянеть. Ушаков же отодвинул свою рюмку. Она поднялась, подошла к нему, потрепала рукой его волосы и сказала, смеясь:
— Ты все такой же увалень, Миша… Почему не пьешь?
— Что-то не хочется.
— Врешь, Миша. Ты боишься.
— Кого? — улыбнулся он.
— Меня… Но ты не бойся. — Она опять провела рукой по его голове. — Я поняла, что у тебя есть женщина…
— Да нет у меня никого, — перебил он.
— Тоже врешь… И не изображай из себя святого Антония, — добавила, когда он сделал протестующий жест. — Сейчас будем пить чай.
За чаем они перебрасывались вялыми репликами. Руфина как-то сникла, ушла оживленность и приподнятость, с которыми она встретила его, и перед ним сидела очень и очень усталая женщина с потухшим взглядом. Расстались они прохладно, она даже не спросила его, сколько времени он пробудет в Москве, и не пригласила заходить. Было ощущение принужденности, неловкости какой-то, и он облегченно вздохнул, когда спускался по лестнице. Хотел он сказать на прощанье Руфине, что надо верить и ждать, но не сказал, убедившись, что ей не нужно это, что она для себя все решила.
Вернувшись домой и увидев по записке, пришпиленной к двери, что Женька не приходила — черкнула бы, Ушаков подумал, что надо бы завтра зайти к ней на квартиру И что там с ее Лешей? На другой день он так и сделал Открыла ему интеллигентного вида старушка и, радушно улыбаясь, сразу же пригласила пройти.
— Вы, наверно, от нашей Жени? — угадала она.
— Да… Она еще не появлялась? — спросил он.
— А разве она в Москве?
— Да, мы ехали в одном вагоне. Заходили вечером, но никто не открыл… Она вчера пошла к тетке Леши. Вы не знаете, где та живет?
— Жила неподалеку, но потом переехала. А что с Лешей?