Перед первыми линиями обороны королевские войска рассредоточивались и начинали прощупывать противника. Пока не слишком активно, приберегая боеприпасы, обрабатывать позиции и огневые точки. Все шло по военной науке. Им отвечали огнем. Вздымалась развороченная снарядами земля, летела бетонная крошка и части человеческих тел. Грохотало, взрывалось, горело. Людей жестоко перемалывала война. Потери были взаимные, но пока небольшие.
А в это время Великанов смотрел на здание городского совета в конце улицы, перед которым были навалены мешки и обустроены пулеметные гнезда.
Защищало штаб повстанцев не очень много народу. Основные силы были оттянуты на оборону окраин, где ожидался прорыв.
В центре города царила суета, местами переходящая в хаос. Носились машины с развевающимися флагами «Единого союза Тшаны». Слонялись отряды или одиночные бойцы – кто в джинсах, рубашках и сандалиях, а кто в пятнистом камуфляже с погончиками со знаками различия – восьмиконечными звездами и четырехполосными разноцветными повязками на рукавах. Красивые такие повязки. У Великанова и его бойцов, вышедших к штабу, были точно такие же.
В аэропорту после его захвата обнаружили достаточно атрибутов, флагов, знаков различия и агитационных материалов «Единого союза». Теперь на древке над джипом, в котором сидел Великанов, гордо реял четырехцветный флаг Тшаны, а на груди и рукавах его солдат красовались эмблемы Союза. И, самое смешное, никто из боевиков даже не заподозрил подвоха. Еще одна группа, вооруженная до зубов и разношерстно одетая, никого здесь удивить не могла. Этот трюк был с успехом провернут в операции в Ашхаме и, похоже, срабатывал и здесь.
– Мы зашли с тыла, – послышался в наушнике голос командира второй штурмовой группы.
– Ну, лишь бы не было дождя и бомбежки, – выдал Великанов очередной армейский афоризм и кивнул: – Начинаем!
Он поправил камуфляж и вылез из джипа. К нему присоединилось еще пятеро человек, стоявших в сторонке. Они направились к штабу. Охранники заволновались. В сторону группы теперь глядели два пулемета.
– Пропуск, – потребовал гвардеец с автоматом, оберегавший массивные двери.
– Я представитель генерала Вэя, – высокомерно кинул Великанов, знавший, что к своим подельникам гвардейцы относятся с презрением и настороженностью. Союзниками их считали ненадежными и временными. – К командору Бвару!
– Командор на передовой, – гордо изрек гвардеец, будто это не командир, а он сам лежал сейчас в окопах и огнем останавливал наступление ненавистного врага. – Я могу передать сообщение.