Мозг хирурга работал как вычислительная машина. Американцы первыми пришили отрезанную конечность, потом японцы, китайцы. И наши в Москве. Во всём мире немного таких операций, в республике — ни одной. Ампутировать можно всегда. Рискнуть? Кто-то должен быть первым.
* * *
— Тяжело ранен воспитанник третьего курса Даумант Петерсон, — сообщила в понедельник утром по внутренней радиотрансляции Вия Артуровна. — Он потерял много крови. Нужны добровольные доноры с любой группой крови.
На следующей перемене очередь доноров протянулась от медицинского кабинета на втором этаже до входной двери в училище. Первыми записались Даце и Байба.
— Кто это? — спрашивали первокурсники.
— Тот, кто здорово рисует карикатуры для стенгазеты…
— И декорации для постановок.
— Говорят, парень что надо.
— Чемпион по боксу среди юношей.
— Ну, с боксом кончено. Правой руке — хана, говорят. Жаль.
Следующей ночью Байба не могла заснуть. Старые часы глухо пробили двенадцать, час… Какой он бледный лежал рядом! Глаза закрыты! Тонкая струйка крови текла от неё к Дауманту, как будто нить жизни соединила их.
— Ты должен жить, ты должен поправиться. Ты мне нужен, слышишь? Я не могу без тебя, — тихо шептала она, но он ничего не слышал, впервые не откликнулся на её зов.
— Только бы он поправился! Клянусь, что никогда, ничем не стану огорчать его… — повторяла Байба, как заклинание.
* * *
«Я не имею права воспитывать сотни других детей, если не сумел справиться со своим единственным сыном. Лучше умереть, чем всю жизнь мучиться сознанием собственной вины».
Отец арестованного Альфонса принял десятикратную дозу снотворного и больше не проснулся.
В последний путь директора провожала вся школа. Он был хорошим учителем, справедливым руководителем, честным и понимающим коллегой.
Узнав о смерти отца, Альфонс, наконец, всё рассказал.
С Курчавым и Рыжим они сработались ещё мальчишками. Кража собак ему казалась колоссальным бизнесом и почти без риска. Предки прилично одевали и кормили его, но лишний рубль из них приходилось выжимать с трудом. Сразу начинались расспросы: зачем, куда и так далее. А было так приятно пригласить девушку в кафе, заказать ей шампанское, небрежно кинуть официанту десятку, а не считать копейки, как последний нищий.
— Кто такой Шрам? — строго спросил следователь.
Альфонс заметно побледнел.
— Суд учитывает добровольное признание.
— Рудис сказал, что он страшный человек. Таких банд, как наша, у него несколько, — запинаясь, рассказывал Альфонс. — Украденные вещи Шрам сбывает в других республиках: Эстонии, Литве, Белоруссии. На лбу у него красный шрам, поэтому и прозвище такое.