Потом сообразил, что, возможно, сегодня будут хоронить его товарища, убиенного мною. Вот и выгадывает четверть часа.
Действительность превзошла все мои ожидания. Я чуть не застонал. В зал с ванной бассейна вошел… мальчишка! Не нужно быть особо мудрым, чтобы понять: пацан – сын Глинского.
Я не опасался убить ребенка: все в один голос говорили, что он панически боится воды. Но на его глазах электрические судороги скрутят его папашу!
Надо было что-то придумывать. А в голове метались лишь обрывки мыслей. И – слабая надежда, что щенок все-таки уйдет.
Но щенок вовсе и не думал уходить. Более того, он подошел к бортику и долго смотрел на воду.
Потом – о господи! – начал медленно раздеваться!
– Что же ты делаешь, сволочь! – вслух закричал я. Мы ведь так не договаривались! Это ведь не он, а его отец отнял у меня Алю. Я не охочусь на мальчишек!
Я, как загипнотизированный педофил, беззвучно и бездвижно, наблюдал за его раздеванием. Мальчишка медленно снимал вещь за вещью – благо надето на нем оказалось достаточно – и очень аккуратно складывал снятое на спинку притащенного им из-за выгородки высокого стула. Я отдавал себе отчет, что еще полминуты – ну минута, – и он прыгнет в воду. Или сойдет по ступенькам.
Наверное, он что-то хотел доказать отцу или самому себе. Но докажет только мне. И только то, что я и так знаю: время от времени я убиваю детей.
Он снял последний носок. Осталась только майка, вряд ли он станет купаться без плавок. А значит, у меня пять, от силы десять секунд.
Мышечное бессилие прошло. Голова, хоть и поздно, заработала. Палыч говорил про электроввод на крыше бассейна. Вот он, щиток, хорошо освещенный прожектором. Чуть ниже моего «гнезда».
Не так уж и далеко. Но нет никакой гарантии, что в щитке я попаду в жизненно важную деталь. По крайней мере с первого или со второго выстрела. Да больше просто и не успею.
Значит, надо стрелять в изолятор. Это не просто изолятор. Это какой-то хитрый, со встроенной силовой электроникой и сделанный из особого стекла вакуумный герморазъем, обеспечивающий полную электробезопасность монтажников и обслуживающего персонала: раз обжегшись на молоке, хозяин коттеджа дул и на воду.
Диаметр цели – максимум сантиметров двенадцать. И самое поганое – герморазъем не очень хорошо освещен: на него бросает узкие тени большая антенна на крыше коттеджа.
Я весь слился с винтовкой. Несмотря на мороз, лицо вспотело. Пацан у бассейна был уже без майки. Через свои тринадцать крат я отчетливо видел его щуплые ключицы. Мальчик медленно направился к трапу. Подошел. Взялся за перила. Значит, второго выстрела не будет.