– Серега, привет! – узнал я голос шефа.
– Здравствуйте, Ефим Аркадьевич!
– Я сейчас на рекламном фестивале и через некоторое время буду не вполне трезв. Ты не смог бы за мной заехать?
Черт возьми, неприятная ситуация. У меня хороший шеф, в нерабочее время он грузит меня не часто, и, кроме того, я катаюсь на его машине. Но как сейчас уехать от этой длинноногой курицы?
– Ефим Аркадьевич, извини ради бога, но сегодня никак не могу. Может, позвонить Володе? – У нас на фирме есть еще Володька, настоящий водитель.
– Не можешь, значит, не можешь, – слегка раздраженно сказал шеф. – Решу эту проблему сам.
Мне стало сильно неловко. Человек я вполне адекватный и прекрасно понимаю, что для меня сделали Ивлиев и шеф. Но ведь действительно не могу сейчас уехать! Я так и сказал:
– Простите меня, но я действительно не могу уехать. У меня тут невеста на кушетке лежит с температурой под сорок. А кроме меня – только Катерин.
– Невеста? – оживился шеф. Они с Ивлиевым мне всегда настойчиво рекомендовали жениться. Да и психолог Ходецкий М.Л. придерживался того же мнения.
– Да, невеста, – закусил я удила: врать так врать.
– Невеста – это хорошо, – уже без обиды подытожил шеф. – А звать-то ее как?
– Не знаю, – после секундной паузы честно ответил я.
Шеф озадаченно хмыкнул, вежливо попрощался и положил трубку.
5. Глинский
Озеро Дальнее, Урал
Все напоминало давно ушедшие советские времена, но – странно – эти ассоциации не были неприятны Глинскому, вроде бы не имевшему никаких оснований упомянутую советскую власть любить. Реяли на морозце разноцветные стяги и флажки, на свежесколоченную, пахнущую тесом трибунку наспех прилаживали микрофоны. Нарядная праздничная толпа с шариками и – атрибут современности – маленькими бутылками пива клубилась на небольшой площади, точнее – площадке перед зданием нового цеха. Здесь же крутились дети, которых Глинский, подумав, разрешил провести на территорию завода. Правда, не надеясь на ответственность родителей, Кузьма задействовал двадцать дружинников с повязками, основной задачей которых было следить за мелкими. Да и за взрослыми тоже, если кто ослушается приказа, разрешавшего до фуршета из спиртных напитков только пиво.
Дети в ярких куртках, флаги, шарики, бравурная музыка из огромных колонок, а главное, радостное возбуждение толпы – все это и придавало празднику сходство с канувшими в Лету первомайскими демонстрациями. Точнее – с ноябрьскими: снежок легко припорошил заводские корпуса, а морозец вдарил аж неделю назад, рановато даже для здешних не южных мест.
– Ну что, начнем? – спросил Глинский Кузьму.