Приступая к изложению нашего отношения к случившемуся, хотели бы сразу и со всей определенностью сказать, что мы не ставили под сомнение правомерность произошедших в ГДР внутренних перемен — это дело самих восточных немцев. Не ставим мы под сомнение и право немецкого народа жить в едином государстве, если такова его воля. Это так или иначе должно было, видимо, когда–то произойти, хотя не является секретом, что не так много лет тому назад не только в Советском Союзе, но и в Западной Европе объединение Германии не считалось делом близкого будущего, а многие вообще признавали его нежелательным. Не все говорили об этом прямо, но случалось и такое. Так, например, видный политический деятель Италии Дж. Андреотти говорил 15 сентября 1984 г.:
«Мы все согласны с тем, что должны существовать хорошие отношения между двумя Германиями. Но не следует перегибать палку в этом направлении. От пангерманизма следует отказаться. Существуют два германских государства, и эти два государства следует сохранить»[26].
Но наши сомнения касаются, повторяем, не самого права немецкого народа жить в едином государстве, а того, как было осуществлено объединение Германии, в полной ли мере были учтены при этом законные интересы Советского Союза, поскольку в этом вопросе Советское . государство имело и международно–правовые, и исторические, и моральные основания сказать свое весомое слово. Вопреки распространенному, к сожалению, и в СССР мнению, будто он не мог влиять на ход объединения Германии, мы не только могли, но и должны были делать это более решительно и разумно. Это наше право применительно к Германии вытекает из Устава ООН.
Огорчительно, что многие у нас, включая и тех, чьей святой обязанностью было помнить об этом, похоже, растерялись и не сумели своевременно разработать и последовательно осуществить нашу линию в вопросах объединения Германии.
Именно в результате упущения возглавляемого Шеварднадзе МИДа и других ведомств случилось так, что М. С. Горбачев, как отмечалось в предыдущей главе, не был еще готов к серьезному разговору с Дж. Бушем по этим вопросам при встрече на Мальте в декабре 1989 года (как и при встрече с Ф. Миттераном в Киеве незадолго до того).
Еще более непростительно то, что не оказалось четко разработанной позиции на этот счет и для встречи советского лидера с Г. Колем в Москве в январе 1990 года. Существо советской позиции по вопросу об объединении Германии при всех этих встречах фактически сводилось к самой общей формуле насчет того, что при этом должны учитываться интересы безопасности других государств — каким образом они должны были учитываться, это не расшифровывалось. Не уточнялось, например, тогда, что вхождение объединенной Германии в НАТО было бы несовместимо с интересами безопасности Советского Союза.