— Можно тебя на пару слов, Урсула? — спросил он. — Извините, доктор Гейвин, мы на минуту…
— Я достану свои вещи, — сказала Нора. Она подошла к багажнику, чтобы взять то, что ей потребуется на день, и натянуть водонепроницаемую одежду. Залезая в мешковатые прорезиненные брюки, она пыталась не слушать, но невольно улавливала сквозь шум ветра обрывки разговора:
— Я тебе не гребаный мальчик на побегушках, — говорил Кадоган, схватив правой рукой Урсулу за локоть. Она от него отмахнулась.
Когда Кадоган забрался в машину и умчался прочь, Урсула Даунз опять подошла к Норе, очевидно, ничуть не озабоченная напряженным разговором.
— Извините, если создала какие-то проблемы, — сказала Нора. — Я не добилась точных указаний, как сюда доехать…
— Не беспокойтесь, — сказала Урсула. — Оуэн просто сегодня раздражительный. Он недавно получил кое-какие плохие новости, — она не уточнила, какие именно, но у Норы сложилось впечатление, что источником плохих новостей Кадогана была сама Урсула. — Когда вы подъезжали, я как раз разговаривала с Найаллом Доусоном; он сказал, что уже в полпути отсюда и прибудет где-то примерно через час.
Нора снова ощутила себя лишней.
— Я бы не прочь взглянуть на то, что вы тут делаете, пока другие не подъедут.
— Понятно. Тогда пойдемте, — Урсула повела ее через небольшой овраг рядом с канавой, идя по колее, оставленной шиной гигантского трактора. — В низинах все еще немного топко. Просто ставьте ноги в мой след.
Нора последовала за Урсулой, внимательно ступая в ее следы, неустойчиво держась на ногах в мягком торфе. Справа находился прямоугольный бассейн — несомненно, это был конец канавы, в котором отражались ярко-синее небо и раздуваемые ветром облака. Рядом лежал искривленный обрубок болотного дуба; его бороздчатая пепельно-серая поверхность напоминала потрескавшийся полусожженный древесный уголь. На самом деле его никто не жег, поняла Нора. Все дело было в прикосновении опаляющего воздуха после многовекового погружения.
— Ветер сегодня сильный, не правда ли? — сказала она, пытаясь завязать разговор.
Урсула слегка обернулась к ней, продолжая идти вперед.
— Предупреждаю заранее, после целого дня, проведенного здесь, будешь чувствовать себя так, будто тебя выскребли до мяса. Торф проникает во все: в глаза, в волосы. Даже в поры. Отмыться почти невозможно, впрочем, не стоит и беспокоиться.
Нора посмотрела на руки Урсулы и увидела остатки черного торфа под ее ногтями.
Пока они поднимались по пологому склону слегка скругленного поля между двумя канавами, у Норы появилось знакомое ощущение не вполне твердой земли под ногами. Ей казалось, что она шла по сухой губке. Верхние полдюйма торфа загибались и разламывались на неровные кусочки мозаики, как грязь на иссохшем дне озера. Было ясно, что торф на этом участке не срезался вот уже несколько лет. Тут и там пробивались зеленые побеги; Нора узнала осоку, овечий щавель и жирянку, а за зарослями камыша лежали беловатые катышки, оставленные прятавшимися там зайцами.