Турецкому невольно сделалось жарко. «Ничего себе камера смертников, — с удивлением подумал он. — А может, она и есть палач?»
Не сводя с него красноречивого взгляда, красотка соблазнительно изогнулась; одна рука ее легла на грудь и начала ласкать коричневый сосок, другая медленно скользнула под живот. Похоже, ей доставляло особое удовольствие мастурбировать на глазах у мужчины и тем самым доводить его до белого каления.
С неопределенной усмешкой Турецкий не спеша приблизился и остановился у края постели. Рука девицы тотчас потянулась к молнии на его джинсах. Продолжая ласкать себя, она принялась энергично возбуждать и его. Впрочем, особых усилий для этого и не потребовалось. Ни один мужчина, особенно после длительного воздержания, просто не сумел бы устоять под натиском ее опытных и нежных пальцев. Затем, облизнув приоткрытые губы, красотка вновь соблазнительно изогнулась и припала головой к его бедрам; вьющиеся русые волосы закрыли ее лицо…
Турецкий почувствовал, что теряет голову. Если это была прелюдия к смерти, то какой, любопытно, будет сама смерть? Он уже глухо застонал и готов был взорваться от возбуждения, когда девица неожиданно отпрянула от него и, соскочив на пол, стала нетерпеливо раздевать его. Прокурор машинально помогал ей дрожащими руками. Он ни о чем больше не думал; ничего больше не видел, кроме этого дразнящего обнаженного тела, которое безудержно влекло его к себе, как магнит. Продолжая ласкать друг друга, оба рухнули в постель.
Обвившись вокруг него как змея, татуированная красотка сначала растопила Турецкого, словно податливый воск, а затем вдруг с не женской силой вывернула ему руки за голову и тотчас же ловко прихватила его запястья к изголовью постели заранее приготовленными кожаными ремешками. Похоже, эта секс-бомба была несомненной поклонницей Шарон Стоун, вернее, ее маниакальной героини. Затем извращенка живо уселась на него верхом и, будто необъезженная кобылица, рванула с места в карьер…
Турецкий закрыл глаза и стиснул зубы. На него обрушился поистине океанский шквал страсти вулканического накала. Это был настоящий торнадо, смерч, ураган с неведомым женским именем. И подобно разбушевавшейся стихии, ополоумевшая девица исступленно взвизгивала и кричала во все горло. Перед наступлением оргазма она неожиданно впилась острыми ногтями ему в грудь и с животным воплем располосовала его до крови…
Тяжело дыша, Турецкий с тревогой подумал, что это, скорее всего, было только начало. И как оказалось, не ошибся. Потому что, немного отдышавшись, бешеная фурия начала вновь энергично возбуждать его с такой агрессивностью, что серьезно рисковала кастрировать зубами свою жертву. Но, к счастью, вовремя успела остановиться. И снова оседлав прокурора, однако теперь задом наперед, продолжила скачку с прежним неукротимым пылом.