А потом началось самое ужасное. Земля под ногами глухо содрогнулась. С гортанными криками, как на кладбище, заметались среди деревьев всполошившиеся вороны. Сверху посыпались сухие листья, шишки, хвоя. Казалось, началось землетрясение. И не в силах пережить всего этого, Рита закрыла лицо руками и отчаянно закричала…
Наконец все стихло, и настала тишина. Вскоре бледный рассвет осветил застывших у открытого люка, откуда зловеще тянуло гарью, мужчину и девушку. Будто по молчаливой договоренности, они избегали смотреть в глаза друг другу.
— Надо идти, — поежившись, со вздохом произнес Градов. — Пока еще до Москвы доберемся…
Обняв Риту за плечи, он помог девушке подняться и мягко увлек ее прочь от этого страшного места. Ноги у нее стали ватными. В остановившихся глазах была немая пустота.
Не успели они отойти на десяток шагов, как позади раздался негромкий шорох и знакомый голос, откашливаясь, глухо бросил вдогонку:
— Эй, далеко собрались?
— Саша, — не веря своим глазам, прошептала Рита.
Вслед за Турецким из дымящегося жерла колодца выбрались один за другим Виктор и Грязнов-младший. Все трое были похожи на трубочистов, но вполне невредимы, если не считать нескольких мелких ранений.
— А мы думали, вы тут уже костерчик развели, поесть нам приготовили, — укоризненно заметил Денис.
— Господи, как вам удалось оттуда выбраться?! — набросился на них Градов.
— Сами не знаем, — за всех ответил бывший спецназовец. — Не иначе ангел-хранитель за руку вывел…
Отчаянно прижавшись к Турецкому, Рита не могла произнести ни слова. Обняв ее, он нежно гладил девушку по волосам.
— Все хорошо… Вот все и кончилось… Я же обещал…
— Да, прокурор, похоже, накрылось твое расследование, — немного отдышавшись, прогудел Виктор. — Нет доказательств, нет и преступления. Вот так закон хренов! Ой, простите, девушка…
Начиналось утро. В кронах деревьев беззаботно зазвенели птицы.
— А я сыроежку нашел! — радостно сообщил Денис, заглянув под ближайшую елку. — Такая большая и совсем не червивая…
Три последних дня Турецкий прожил как в тумане. Были они до отказа заполнены лицами его друзей и коллег, а также бесконечными разговорами о том, что с ним произошло и что, по странной иронии судьбы, уже почти его не интересовало.
Помимо всего этого перед ним неотступно стояло еще одно лицо — взволнованное и укоризненное лицо Риты, то и дело задававшей ему один и тот же вопрос, на который он никак не мог дать внятного ответа. Честно говоря, вопрос был очень непростой и требовал всестороннего обдумывания. Но времени на размышления у Турецкого не было. Поскольку Рита поставила вопрос ребром и ждала от него ответа прямо сегодня. По этой причине он буквально разрывался от самых противоречивых чувств, мучился невыразимо, потерял и покой, и сон, но так и не мог принять окончательного решения.