– Змеиный порошок, – усмехнулся Натан.
Все уже поели. Ярко-желтые пластмассовые тарелки стопкой мокли под убывающим дождем. Мартина, надев налобный фонарик, возилась с камерой. Натан забрал у нее фотоаппарат и щелкнул Мартину. Вспышка осветила ее лицо.
– Фотограф всегда остается за кадром, – пояснил он.
– У меня был роман с фоторепортером.
– Был?
– Именно. Был.
– А нам умыться не надо? – спросила Катрин. – Зубы почистить и всякое такое.
– Мы приняли душ, – сказала Мартина. – Под водопадом. Фантастически приятно. Вода такая мягкая и теплая, прозрачная как хрусталь.
Жюстина натянула дождевик и сунула ноги в мокрые кроссовки.
– Ты куда? – спросил Натан.
– В кусты, – коротко ответила она.
Она ступила на раскисшую глину и едва не упала. Пришлось вернуться, попросить фонарик. Луч света метался в мокрой листве. Жюстина перешагнула через фосфоресцирующий круг и отошла в сторону. Присела в темноте.
Что-то зашуршало. Перед глазами качалась пятнистая ветка, похожая на огромную змею, сердце застучало, в горле застрял крик. Жюстина прикусила губу.
– Заткнись! – прошептала она. – Не будь истеричкой.
Она видела лагерь, дрожащий свет от костра и стеариновых свечей. Бен и туземцы устроились перед костром под отдельным навесом. Один из них помешивал угли, по навесу скакала его скрючившаяся тень.
Когда она вернулась, все остальные уже влезли в свои спальные мешки. Мартина улеглась справа от Натана. Она лежала к нему спиной, рядом с ней лежал Оле, а последним с краю – Стейн.
– Все в порядке? – пробормотал Натан.
Она не ответила. Стянула кроссовки, влезла в спальник и застегнула молнию. Земля была влажная, бугристая. Жюстина с тоской подумала о подушке.
Натан придвинулся к ней и беззвучно поцеловал в щеку холодными губами.
– Ты точно лед, – прошептал он.
– Да.
– Боишься?
– Чего?
– Темноты. Джунглей. Ночлега на земле, в окружении змей, тигров и слонов.
– Я не боюсь.
– Хорошо. Тогда доброй ночи.
– Доброй ночи.
* * *
Один за другим все заснули. Жюстина слушала, как дыхание становится ровным, глубоким. Она лежала на спине, иначе не получалось, колено болело. Джунгли по-прежнему полнились самыми разными звуками, доносился уже знакомый пронзительный скрежет. В темноте ей почудились глаза припавшего к земле зверя, она включила фонарик, но никого не увидела. Но стоило погасить свет, как глаза опять замерцали в черноте ночи.
Тигр? Если так, то приди сюда. Приди и растерзай нас всех своими огромными зубами, убей нас всех!
Глаза не сдвинулись с места. Они неподвижно уставились на нее.
Она повернулась к Натану. Тот лежал лицом к ней, свернувшись в позе эмбриона. Она протянула руку и дотронулась до него, губы ее прошептали: