Он отодвинул тарелку:
– С чего ты об этом сейчас завела?
– Ничего я не завела. Я задаю тебе прямой вопрос и хочу получить прямой ответ. Что тут на фиг странного?
– Ты же моя жена.
– Потому и спрашиваю.
Она поднялась, обошла вокруг стола и обхватила его голову. Волосы у него на макушке стали редеть, она погладила именно там. Потом ее руки скользнули по рукавам рубашки, еще ниже.
– Берит, – сказал он. – Мы же едим!
* * *
В пятницу Берит поехала на метро в Хэссельбю. Было что-то особое в поездке в метро в обычный рабочий день. Днем в метро пассажиры совсем другие, много детей с родителями, в вагоне светло, другие цвета, другие звуки. И особенно бросается в глаза, до чего здесь обшарпано и грязно. Пол в вагоне неровный от грязи, каких-то подтеков, многие сиденья разрисованы черным.
Ночью выпал снег и пока не растаял. Она сошла на конечной остановке, и на нее нахлынули воспоминания, она будто вернулась в дни, когда была подростком. По дороге к автобусной остановке она заметила, что вокруг метро все перестроили, освежили. Продовольственный магазин «Консум» исчез, на его месте теперь стоковый универмаг с витринами, забитыми объявлениями о распродажах.
Берит собиралась пройтись до кладбища пешком, но тут подкатил автобус, и она проехала несколько остановок. Солнце играло бликами на свежем снежке, у нее даже глаза заслезились. Надо было захватить солнечные очки.
Кладбище казалось идиллическим, почти деревенским, надгробные камни были засыпаны снегом, на деревьях сидели синицы. Справа от небольшой часовни лежала гора заснеженных венков. Пятница, типичный день для похорон. Ее родителей хоронили в пятницу, сначала мать, а через два года отца.
Не считая редких машин, проезжавших по дороге на Сандвик, вокруг было тихо и спокойно. Кладбище – последний приют, так обычно пишут на табличке у входа, здесь нельзя шуметь и ссориться. Мертвым этого хватило при жизни. Теперь они имеют право на вечный сон.
На кладбище Берит была одна. Она осмотрелась. В одном из тех домов, на улице Фюрспан, какой-то психопат когда-то держал в плену юную дочь врача. Это было где-то около года назад. Берит припомнила подробности. Возле одного из этих окон девушка стояла и глядела на улицу, надеялась, что кто-нибудь увидит ее и среагирует. Хотя кто бы среагировал на стоящую у окна девушку? Даже если бы она кричала и звала на помощь.
Как потом сложилась жизнь бедняжки? Судя по газетам, она спаслась, но с психикой, похоже, начались проблемы... Еще бы, такая травма. Это бесследно не проходит.
Берит размышляла, какое именно окно. В вечерних газетах наверняка была опубликована фотография дома с обведенными кружком окнами квартиры. И наверняка сюда приходили любопытные, чтобы посмотреть. Чтобы попытаться представить себе, каково это – побывать в руках безумца.