Зверь лежал на том же месте.
Она больше не могла видеть его глаза.
* * *
Она положила котлету у его носа, тут же высунулся язык.
Но есть зверь не стал.
А потом она его больше не видела.
Вечером к ней зашел отец.
– Будем читать вечернюю молитву?
– Б о ж е н ь к а к о т о р ы й л ю б и т д е т е й – п о с м о т р и н а м е н я т а к у ю м а л е н ь к у ю – к у д а б ы я н и о б р а т и л а с ь – с ч а с т ь е м о е в р у к а х б о ж ь и х – с ч а с т ь е п р и х о д и т и у х о д и т – к о г о б о г л ю б и т т о м у и с ч а с т ь е.
Он склонился к ней и поцеловал ниже уха.
– О ком мы сейчас думаем, и ты и я? Мы оба?
– О маме, – прошептала она.
Лицо у него вытянулось, глаза стали грустными.
– Я должен тебе сказать, что когда ты завтра утром проснешься, то меня не будет.
Она взвилась на кровати.
– Нет! – закричала она.
– Жюстина...
Он словно умолял, отчего она еще больше разозлилась.
– Ты должен быть здесь!
– Я должен поехать в Швейцарию.
Он понизил голос:
– Знаешь, почти туда, откуда мама приехала.
– Тогда и я с тобой!
– Милая девочка, ты же понимаешь, что тебе со мной нельзя. Я еду по делам. А тебе в школу ходить нужно. У меня работа, а у тебя школа, у всех есть каждодневные обязанности.
Она била его по рукам, по глупым ногам.
Он уложил ее в постель и ушел.
Утром он уехал.
* * *
Она вспомнила про зверя. Зверь был ее каждодневной обязанностью.
Однако после школы ее встретила Флора. К этому она оказалась не готова.
Флора была в черном костюме и жемчугом на шее. На руке у нее висела сумочка с медной цепочкой вместо ручки.
– Мы поедем в Веллингбю, – сказала Флора. – Пойдем в кондитерскую.
Они стали спускаться с горки.
– Развеселись же, ребенок! Раз в жизни!
Флора держала ее за руку, шла мелкими шажками, как ходят тети, когда они хотят быть красивыми.
Флора была красивая.
– Расскажи мне, что вы сегодня в школе делали, – попросила она.
– Я не знаю.
– Конечно, знаешь.
– Мы читали. И считали.
Рука крепко сжимала ее пальцы.
– Читали и считали, я думаю!
Жюстине очень сильно хотелось писать. Хотелось выдернуть руку, но это не понравилось бы Флоре. Теперь Флора была ее мама, а она – Флорина дочка.
В Веллингбю Флора пошла по магазинам. Жюстина держала ее сумку, когда она исчезала за занавеской примерочной.
Высовывалась голая рука.
– Девушка, это, наверное, слишком большой размер. Не могли бы вы подать мне тридцать четвертый.
Продавщицы носились туда-сюда, льстили Флоре, что-то приносили. Она выходила в новых платьях, плыла по магазину, демонстрировала наряды.
– Ну, Жюстина, что ты думаешь? Купить его? Как ты думаешь, я папе в этом платье понравлюсь?