Он замолчал и посмотрел в окно.
Снег все сыпал. Термометр показывал около шести градусов ниже нуля, и Берит в первый раз за зиму надела шубу.
К делу, думала она. Переходи к делу, кривляка гребаный!
Ей хотелось курить. Она пыталась бросить и уже много недель чередовала сигареты с антиникотиновой жвачкой.
Вряд ли именно сейчас у нее получится бросить.
* * *
– Как вы знаете, – продолжал шеф, – как вы знаете, я родился и вырос на севере, в провинции Норботтен. В маленькой деревне под названием Сангис. Отец мой работал лесником. Мать была районной медсестрой. Там, среди сосен, я и вырос. Да вы все знаете меня так давно, что слышали, как я иногда начинаю говорить на своем диком диалекте, пока не опомнюсь. Особенно на вечеринках...
И правда, спустя много лет ему все еще казалось, что это очень весело – вечеринка для персонала. Он обычно был заводилой, у себя на даче он научил их есть миндальную картошку и пряную салаку с душком, он пел им меланхолические северные песни. Тогда с ними была его жена Мод, веселая пышная женщина, тоже с севера.
Перемены случились после развода. Мод влюбилась в другого и бросила его, уехала с новым мужем за границу, в Маастрихт, что-то связанное с Европейским парламентом. Курт Лудинг так и не оправился после краха.
– А теперь, друзья мои, я перехожу к сути. Значит, так. Держитесь, потому что речь пойдет о переменах в крупном масштабе. Я собираюсь перевести издательство в Лулео!
Он замолчал и посмотрел на них, на одного за другим. Один глаз у него слегка подергивался.
– Вы удивлены? Могу себе представить.
Где-то в другом конце здания завизжала дрель. В здании постоянно что-то ремонтировали, перестраивали. Почти каждый месяц приходили послания от хозяина дома: «Просим принять во внимание, что на этой неделе то и се...»
– Почему именно в Лулео, наверняка спросите вы все. Я вам скажу почему. Управлять предприятием оттуда необыкновенно выгодно, областное правление обещает налоговые льготы, они прямо спят и видят, чтобы у них появилось хорошее издательство с отличной репутацией. Весь Баренцев регион и все тамошние писательские дарования просто ждут не дождутся.
Он отхлебнул кофе, глаза у него блестели. Он улыбнулся уже не так напряженно.
С ума спятил, думала Берит. Она прикусила себе язык, но не почувствовала боли. Баренцев регион!
– А с нами как? – спросил кто-то. Анни, наверное.
Она вскочила, волосы упали ей на лицо.
– Что с нами будет, об этом ты подумал?
Курт Лудинг положил на стол ручку и крутанул ее, как волчок. Ручка завертелась, а потом со стуком упала на пол.