А позже, когда у детей была корь и прочие детские болезни, у Йергена к тому же постоянно болели уши... Кому тогда в основном доставалось? Берит, конечно, в первые годы сидела с детьми дома, но даже ей требовалась некоторая разгрузка. Ничего подобного. Он старался ничего не замечать и охотно перебрался бы в гостиницу на время болезни кого-то из домашних, если бы это не выглядело совсем уж неприлично.
– Таковы они, мужчины, которые занимаются цифирью, – обычно говорила ее мать, при этом у нее делалось особое выражение лица.
* * *
Она вылезла из ванны, тщательно вытерлась. Было девять часов. Можно преспокойно надеть пижаму и улечься в постель. Она немного согрелась, и самое лучшее – забраться под одеяло, пока холод снова не навалился.
– Тор, я ложусь, – крикнула она. – Ты, я думаю, еще немного посидишь?
– Да, вечер ведь только начался!
Он стоял в дверях, она стыдливо завернулась в полотенце.
– Ты что, заболеваешь?
– Вовсе нет, – раздраженно фыркнула она. – Я просто устала. День был сволочной.
К ее удивлению, он вошел в ванную и осторожно стянул с нее полотенце. Посмотрел на нее и снял очки.
– В чем дело? – спросила она с раздражением.
– Вот, решил, что, пожалуй, тоже лягу.
Неужели он любовью намерен заняться, у нее на это сил нет. Она вдруг подумала, что не помнит, когда они последний раз были близки.
* * *
Берит лежала на спине и ждала, пока он погасит свет по всему дому. Заурчала посудомоечная машина, да, конечно, она ведь под завязку забита посудой. Она натянула на себя трикотажную пижаму и толстые носки. Тут в дверях возник Тор, и Берит закрыла глаза, притворяясь спящей.
Сначала он лег в свою кровать, а потом отогнул ее одеяло и лег рядом.
– Тор... я не хочу.
– Я ничего такого и не думал, – ответил он.
Голос его звучал обиженно, значит, теперь ей нужно вывернуться и попытаться все исправить.
– Прости, – прошептала она и повернулась к нему.
Спустя минуту она спросила:
– Тор?
– Да.
– Смог бы ты в Лулео переехать?
Он сухо хохотнул.
– Нет, я серьезно. Смог бы?
– Именно в Лулео? Нет, знаешь ли.
– Тогда я одна перееду. Чтобы продолжать работать, я хочу сказать. Курт переводит издательство туда.
Рука его выбралась из-под простыни, царапнула стену, отыскивая выключатель. Он сел в кровати и невидяще уставился на нее – его очки лежали на комоде.
– В Лулео? – переспросил он, и в это мгновение она почувствовала, что так устала от него, что ей пришлось приложить усилие, чтобы не заорать.
– Да! В Лулео! Он за это кучу льгот получит, у него там его гребаные, сраные корни. В говеной Лапландии.
– Берит...