— Я хочу, чтобы она мучилась, — сказал мужчина. — Чтобы она ослепла, чтобы ее парализовало. Я хорошо заплачу. Когда я увижу, что порча действует, — я заплачу еще больше.
Ирина первой отвела взгляд:
— Не жалко? Она ведь… из ревности, поди. Любит, значит, ревнует.
Пошатнулся стол; дрогнуло пламя свечи, покачнулся череп.
— Я не хочу, чтобы она умерла, — сквозь зубы сказал мужчина. — Пусть помучается.
— Фотография есть? — после паузы спросила Ирина.
Клиент вытащил из внутреннего кармана распечатанное на принтере фото. Ирина поднесла фотографию к свету; миловидная девушка с крупными зубами сидела за праздничным столом, широко улыбалась, на ее плече лежала чья-то рука. Видимо, девушку вырезали из групповой фотографии, не щадя чужих конечностей.
Ирина прищурилась. Поглядела на фото. Поглядела на клиента; нюанс в движении его бровей, чуть акцентированный жест, внимательный взгляд заставили ее насторожиться.
Она снова поглядела на фото. Зубастая девушка смотрела не прямо в камеру, а чуть мимо; ее небольшая, но искренняя личность отпечаталась на лице, в полукругах возле губ, в рисунке теней вокруг век, в блеске небольших подкрашенных глаз. Девушка могла быть кем угодно — только не авантюристкой, выкладывающей в сеть чужие интимные снимки.
— Что же ты, милый, чужую фотку мне подсовываешь?
Фотограф на секунду перестал дышать.
— Прости, мать, — сказал хрипло, — не ту бумажку вытащил.
— Проверяешь? — Ирина возвысила голос. Обращение «мать» жестоко покоробило ее. — А проверяй, проверяй. Думаешь, не вижу? Я все вижу!
Фотограф упрямо сжал губы.
— А ты думал?! — Ирина подняла голос еще на полтона выше. — Все вижу. Злой ты человек, вот зло твое через людей и вертается…
Стол снова затрясся. Закачалась свечка; череп подпрыгивал и только что не стучал зубами.
— Дешевых трюков не надо, — зло сказал мужчина.
Ирина двумя руками вцепилась в столешницу. Появилась и пропала дурацкая мысль о землетрясении. Она оглядела темную комнату, пытаясь увидеть, не дрожит ли еще что-нибудь, не качается ли лампа…
И замерла, уставившись в дальний угол через плечо фотографа. Рот открылся сам собой. Мужчина хотел что-то сказать, но, увидев выражение ее лица, замолчал.
Стол перестал трястись внезапно, как начал. Ирина зажмурилась — и снова открыла глаза. Потом протерла их, разминая веки пальцами. Нет; в том углу никого не было. Никого и ничего.
— Я на такое не покупаюсь, — дрогнувшим голосом сообщил клиент.
— А я не торгую, милый, — Ирина сама поразилась, как хрипло и страшно прозвучал ее голос. — Вот фоточка твоя. Забирай.