— Твоя белая прядь, Луиза. Ее больше нет.
Я открыла глаза и, увидев Эрика, поискала рядом с ним Отто. Но Эрик пришел один.
— По-видимому, ее отстригли, когда ты получила ранение. Надеюсь, она отрастет снова. Это выглядело очень привлекательно.
Я подняла руку и коснулась пластыря, приклеенного у меня на лбу. Увидев мое встревоженное лицо, Эрик сказал успокаивающим голосом:
— Не беспокойся, твое лицо не пострадало. Может быть, останется шрам на затылке, но волосы закроют его. Мой братец не получил никаких повреждений. Дьявольски несправедливо, не правда ли?
Я молча покачала головой. Приятно было видеть Эрика здесь, но где же Отто? Если с ним все в порядке, почему он не пришел навестить меня?
— Ты хмуришься, Луиза. Тебе нельзя много говорить, но, может быть, тебе больно?
Да. Мне было больно. И моя боль была не только физической. Но я солгала:
— Немного.
Лицо Эрика расцвело радостной улыбкой. Какой он все-таки милый! Теплые карие глаза, приятна и улыбка. Но у Отто тоже добрые глаза, и что из этого. Постойте, что это за мысль? В чем я могу его упрекнуть? Только в отсутствии у постели больной жены.
— Луиза, я просто посижу здесь немного без всяких разговоров. Тебя это не побеспокоит?
— Нет.
— Тогда поспи, если хочешь.
Я закрыла глаза, но тут же снова открыла их.
— Отто приходил ко мне?
— О, много раз.
— Тогда почему его нет сейчас?
— Когда ты очнулась?
Но он, к сожалению, не знал, что именно сегодня ты придешь в сознание. Он был вынужден уехать в Копенгаген. Скоро вернется.
За последние часы я получила два неприятных известия: во-первых, я потеряла ребенка, а во-вторых, Отто уехал в Копенгаген, оставив меня в таком тяжелом состоянии.
— Но ведь дела в Копенгагене могут быть у тебя, а не у Отто, — решительно заявила я.
— Луиза, думаю, тебе не следует так много разговаривать.
— Но кто-то же должен поговорить со мной.
— Тогда это сделаю я. Что ты хочешь узнать? Тебе уже известно, что произошло?
— Да. И я знаю, что мы потеряли ребенка.
— Мы все огорчились, узнав об этом.
— Ты не кажешься шокированным, — агрессивно начала я.
— А чем я должен быть шокирован? Тем, что ты ждала ребенка от Отто? Но такие вещи случаются сплошь и рядом. Ты по крайней мере собиралась выйти замуж. Возможно, сейчас…
— Что?
— Я только хотел сказать, что сейчас ты более свободна в принятии решений. У тебя будет масса времени, когда ты поправишься. А сейчас мне, пожалуй, надо идти, я только расстроил тебя. Мама придет немного позднее, если ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы принимать посетителей.
Он поднялся. Я умоляюще протянула руку. Кто-то же должен поговорить со мной или выслушать то, что мне было необходимо сказать!