На обратном пути они позволили лошадям идти с той скоростью, с какой им нравится. Это была еще одна возможность поговорить наедине.
— Зачем ты сказал, что не можешь убить его? — спросил Удаган.
— Пусть думают хорошенько, а то сделают меня опять исповедальной урной*. Я не
*В Истинной церкви Энгарна, приходя в храм, верующие кладут записки со своими грехами, совершенными за неделю, в специальную урну. Записки священник сжигает после окончания служения прямо в урне. Считается, что таким образом они очищаются от вины перед Эль-Элионом.
Эль-Элион, я не всемогущ. Если они решатся, то пойдут до конца. И ответственность поделим на всех. Если побоятся рискнуть — так тому и быть. Хуже уже точно не будет.
— А ты правда пытался убить Халварда?
— Правда.
— Когда? — уточнил Удаган и тут же догадался. — Шереш! Лет десять назад, это были вовсе не разбойники, да? Я еще тогда заметил, что не похоже, что тебя мечом ранили.
— Халвард намного сильнее. А может, причина в том, что Фарей снял амулет перед нашей дуэлью.
— Мне всегда казалось, что Халвард тебя задевает из-за того, что ты убил Фарея.
— Так оно и есть. Считаешь, его оскорбило то, что я пытался его убить? Ни капли. Я подойти к нему близко не смог. Он меня, как комара, размазал.
— С Фареем было не так?
— Абсолютно не так.
…Авиел вошел в Ритуальный круг через врата Охотника. Поэтому он, как и Фарей не увидел эйманов, следивших в амфитеатре за тем, как Халвард возьмет имя.
Фарей — высокий широкоплечий старик с длинными седыми волосами — стоит напротив, у врат эйманов. Халвард чуть в стороне, он удивленно смотрит на вошедшего, не понимая, что происходит. Еще бы: почти никто из эйманов не знает, что происходит, но скоро узнают. Эйм-барс резвится, прыгая по пустым скамьям. На одной из них белокурый семилетний мальчик — скорбный и безучастный — рассматривает что-то у себя под ногами, сжавшись в комок. Авиел задыхается при виде его, но тут же отводит взгляд. Фарей чуть поднимает подбородок.
— Узнал? Я ждал, что это произойдет.
Авиел выхватывает меч и идет вперед.
— Постой! — Фарей вытягивает руку ладонью вперед, и Каракар будто натыкается на невидимую стену.
— Подержи, малыш, — Охотник снимает черный медальон и бросает его Халварду.
Тот подхватывает налету, на лице сменяется множество эмоций: удивление, страх, восторг, благоговение, отторжение. Затем мальчик успокаивается, делает вид, что его не волнуют изменения в Обряде. Он держит медальон за цепочку двумя пальцами, чуть поодаль от себя, точно боится испачкаться.
— Теперь начнем, — Фарей тоже достает меч.