— Но, Генри…
— Я сказал: ничего! — заорал он. — Вообще ничего! А теперь все убирайтесь и оставьте меня одного!
Десять
В дамской комнате Керри пыталась взять себя в руки. Нет, плакать она не собиралась. Ни из-за того, что доктор Эрдманн никогда до этого так с ней не обращался, ни из-за того, что с момента смерти Джима она постоянно чувствовала напряжение и боялась, что вот-вот сорвется, ни… нет, она не собиралась рыдать! Это было бы смешно. Она, в конце концов, профессионал — ну, профессиональная сиделка, а Генри Эрдманн — старик. А старики временами бывают раздражительными. Весь этот инцидент выеденного яйца не стоит.
Вот только она знала, что это не так. Она тогда еще какое-то время постояла в коридоре у двери квартиры доктора Эрдманна, пока все расходились, одаряя ее неопределенными улыбками, а Эвелин Кренчнотид продолжала разоряться внутри. Это беспрецедентное собрание сначала просто возбудило любопытство Керри: чтобы Генри Эрдманн в субботу, в десять утра принимал у себя гостей? А затем она прислушалась к тому, что говорит Эвелин, и ушам не поверила. Эвелин имела в виду… Эвелин думала… а главное, доктор Эрдманн тоже верил, что случилось нечто жуткое, необъяснимое и сверхъестественное в тот момент, когда Эвелин делали томографию… Генри в это верил!
Но Джейк Дибелла был серьезно озабочен и озадачен томограммой Эвелин.
Дверь дамской комнаты отворилась, и вошли ранние из субботних посетителей — женщина средних лет и угрюмая девочка-подросток. «Ну правда, Анна, — говорила женщина, — это всего лишь один час твоего драгоценного времени, и ничего страшного с тобой не случится, если этот час ты посидишь с родной бабушкой и сосредоточишься ради разнообразия не на себе любимой, а на ком-то другом. Если бы ты только…»
Керри отправилась в кабинет Дибеллы. Тот был на месте, работал за своим столом. И нигде не было видно ее даров — ни картины, ни кофейной чашки, ни подушки; и хоть и глупо это казалось, но она ощутила болезненный укол в сердце. Ему ничего не понравилось. Или не понравилась она.
— Доктор Дибелла…
— Джейк — мы ведь договорились, помнишь? — А затем: — Что-то случилось, Керри?
— Я прямо из квартиры доктора Эрдманна. У него там было что-то вроде собрания, человек двадцать, и они испытывали эти «приступы», или как их там называть, причем в одно и то же время. Приступы вроде того, что вы засекли, когда проводили томографию Эвелин.
Он пораженно глядел на нее.
— Что ты имеешь в виду, говоря «в одно и то же время»?
— Именно то, что и сказала. — Она сама удивилась собственному тону, твердому, уверенному, никакой дрожи. — Они говорили, что точно в то время, когда у Эвелин в томографе проявилась в мозгу эта странная активность, каждый из них тоже ее ощущал, только слабее. И это произошло как раз в то время, когда украли ожерелье Анны Черновой. И все они внутренним взором видели это ожерелье.