— Это не соответствует моей программе, сэр, — сказал Моуз.
— Думаю, моей тоже, — сознался я. — Но иногда приходится принимать решения, которые противоречат нашим запрограммированным действиям.
— Это нелогично, сэр. Если я действую вопреки своей программе, это означает, что я неисправен. И если обнаружится, что в моих программных характеристиках присутствуют некоторые аномалии, меня отключат автоматически, — бесстрастно констатировал Моуз.
— Если бы все было так просто, — проворчал я, снова глядя на бутылку, потому что искаженный образ Кэти проплыл перед глазами.
— Я не понимаю, сэр.
Пытаясь отогнать мрачные мысли, я поднял взгляд на лицо моего мучителя, не выражающее никаких эмоций, и подумал: «Почему у меня такое чувство, будто приходится оправдываться перед машиной?». А вслух сказал:
— А тебе и не надо понимать, Моуз. Всё, что тебе надо делать, это идти рядом, когда я начну обход.
Я безуспешно пытался встать, когда титановая рука вдруг легко подняла меня с сиденья и мягко поставила около стола.
— Никогда так больше не делай! — отрывисто проговорил я. Голова все еще кружилась: алкоголь и шок от внезапного перемещения с места на место. — Когда мне понадобится помощь, я скажу. Ничего не делай, пока тебе не разрешат.
— Да, сэр, — откликнулся Моуз так быстро, что я был ошеломлен.
«Ну с твоей-то программой все в порядке», — скривившись, подумал я; мое замешательство и подпитываемый алкоголем гнев испарялись, когда я медленно и осторожно вышел из двери и потопал по коридору.
Я начал обход и добрался до первого «ока следящего», пункта проверки, который отсканировал меня и позволил пройти в следующую секцию здания. Моуз послушно сопровождал меня, всегда на шаг позади, строго по протоколу. Ему запрещалось заходить в секцию Н, так как его программа не включала в себя починку тамошнего тяжелого оборудования, а потому робот терпеливо ждал, пока я обойду ее и вернусь. Головной компьютер фиксировал время прохождения через каждый сканер, и это позволяло моему начальнику знать, своевременно ли я закончил очередной обход и проводил ли его вообще. Последнее время нарушения случались все чаше. Пока я получил два устных предупреждения и один нелестный письменный отзыв, касающийся моей работы. Я знал, что не могу позволить себе больше ни одного прокола.
Когда мы проходили через сборочный цех, я несколько раз, к сожалению, был вынужден привалиться к Моузу. Мне даже пришлось пару раз остановиться, чтобы подождать, когда помещение перестанет вращаться вокруг меня. Во время второй такой вынужденной остановки я понаблюдал за приписанными к этому цеху роботами — и в первый раз по-настоящему посмотрел на них.