– Что-то я тебе не верю! Вон как поскучнел! – уже прыгала на берегу стройная длинноногая Мара. – Уж признайся честно, что поджилки трясутся!
– Было б с чего трястись, – буркнул Коржик, хотя слова Мары были обращены к Егору, чей задумчивый вид она приняла за испуг. – Он твою бабушку даже ни разу не видел.
– Из чего я делаю вывод, что ты сам с моей бабушкой встречался, и не без последствий! – ехидно воскликнула девушка. – Дай-ка, попробую угадать. Она, наверное, на тебя гуся натравила.
– Откуда ты знаешь? – вытаращился Никифор.
– Так я же ведьмина внучка, а значит, всех насквозь вижу, – явно подначивала его Мара. – Ведь права я, да?
– Было дело, – выдавил из себя Коржиков. – Я на велике дяди-Федином к Косачевым приехал, а цыплята твоей бабушки мне прямо под колеса бросились. Чуть не задавил. Тут она своему гусю «фас» и скомандовала.
– Он у нее чего, дрессированный? – заинтересовался Егор.
– Мне-то почем знать, – огрызнулся Коржик. – Только он на меня, как зомби, сразу попер. Крыльями захлопал, шипит. Огромный, жирный. Тонну, наверное, весит. Еле удрать удалось.
Девушка спряталась за кустом.
– Сейчас переоденусь и поведу вас к себе, – раздалось оттуда.
«Факт, замерзла, – снова подумал Егор. – И что ее на подвиги потянуло? Холодрыга ведь, а она – купаться. И ладно бы плавала, это хоть согревает, а то просто бродила. С прибабахом девчонка. Впрочем, бабушка у нее, видать, тоже неординарная. Ясно, в кого внучка пошла».
Мара предстала им облаченная в джинсы и резиновые сапоги. Поверх коротенькой майки она натянула куртку с капюшоном.
– Давайте затащим лодку повыше, – посоветовала она. – А то вдруг вода еще поднимется и унесет ваше плавсредство на середину озера. Боюсь, Ники, твой дядя тебя за это не похвалит.
– Я не Ники, а Ник, – строго поправил ее Коржиков.
– А мне больше нравится Ники, – сказала Мара. – Но, вообще-то, как хочешь.
– Да пожалуйста, называй Ники, – с неожиданной легкостью уступил тот.
Егор не верил своим ушам. Никифор обычно крайне болезненно относился к любым искажениям своего имени. Он только Егору позволял называть себя Ником, и то исключительно потому, что это звучало кратко и мужественно. В классе его частенько дразнили: «Не кефирчик, а сметана с коржиком». Он впадал в полную ярость и кидался на обидчиков с кулаками, но так как был невысоким и пухленьким, да и не слишком ловким, ему самому в большинстве случаев и доставалось.
Втроем они затащили лодку на возвышение и побрели по тропинке вверх меж густых зарослей, за которые еще продолжали цепляться клочья густого тумана. Дождь продолжал моросить, с веток капало. Не слишком уютно. Мара, однако, бодро шествовала впереди.