А в это время в подвалах местной милиции избивали и не давали есть, выпытывая имена «зачинщиков» у студента Н. Хазаряна
[514].
Подготовка к погрому не должна была ускользнуть от внимания «органов», которым предварительно были даны сигналы. Журналист из Баку, армянин М. Айвазян, работавший фотокорреспондентом в республиканской газете «Коммунист», рассказывает: «Числа 20 февраля я был на заводе „Бакинский рабочий“ и слышу кто-то мне говорит: „Брат, ты армянин?“ Я удивился и ответил: „Да, а что?“ Тот же голос мне отвечает: „А мы скоро всех армян резать будем“. Это было до начала событии заметьте. Я вернулся возмущенный в редакцию и рассказал коллегам. Нас стали преследовать. Позже меня выгнали с работы, отняли фотоаппаратуру, вызвали в ЦК, в партийно-правительственную комиссию. Там я видел товарищей из КГБ»[515]. Нет, каково вам: обращается словом «брат», а потом обещает зарэзать… Мне непонятен такой менталитет. И интересно, когда здесь, в Москве, азербайджанцы будут нападать на русских, тоже будут так же называть?!
Позже со стороны порядочных комитетчиков об этом говорилось предельно четко. Так м-р Э. Есаян, начальник 5-го отдела КГБ ИКАО, заявил, что о готовящихся погромах в Сумгаите был информирован Центр, что Сумгаит был тщательно организован и спланирован[516]. Подтверждается это всеми, кто задавался подобным вопросом: «КГБ на местах, как правило, был прекрасно осведомлен об оперативной обстановке: всем возвращавшимся из командировок, с кем удалось поговорить, я задавал один вопрос — знал ли КГБ о готовившихся беспорядках, вылазках, погромах? Информировали ли местные партийные и административные органы? Ответ был всегда один и тот же: знал, информировал. Реакции никакой. Да и какая могла быть реакция, если местная верхушка была намертво повязана с бандитами? Информация, почерпнутая из КГБ, тут же передавалась главным преступникам»[517]. Так-так…
Тбилиси: отсидеться в кустах и ни-ни-ни…
Любопытно здесь то, что накануне известных событий на посту Председателя КГБ ГССР произошла рокировка: состарившегося А. Инаури поменяли на Г.Г. Гумбаридзе, который в 1985–1986 гг. был заведующим Отдела административных органов ЦК КПГ, а в 1986–1988 гг. — заведующим Отдела организационно-партийной работы.
В апреле 1989 г. Г. Гумбаридзе получил указание от В.А. Крючкова постоянно следить за обстановкой в городе, но никаких силовых акций не предпринимать. Звонил и еще один фарисей — Ф.Д. Бобков, и из Тбилиси ему ответили: «Дело плохо. Толпа ждет действий. Лозунги — антисоветские. Но мы пока держимся, хотя уже звучат призывы идти штурмовать Дом правительства». В 6.00 теперь уже Г.Г. Гумбаридзе звонил Ф.Д. Бобкову: «У нас беда. При очистке площади погибло 12 человек!» При этом телеоператоры местного КГБ с 9.00 вечера 8 апреля и до 5.00 утра снимали происходившее на пленку, причем с очень выгодной точки: камера была установлена напротив Дома правительства, этот фильм потом показали по ЦТ — ограничились таким вот участием.