В глазах леди загорелся огонек предвкушения романтической истории, и на меня обрушился град вопросов:
– Ты путешествуешь инкогнито? Скрываешь свое имя, дабы не опорочить честь прекрасной дамы? Тебя преследует отец девушки, отказавший в притязаниях на ее руку и сердце? Ты должен совершить три подвига, чтобы воссоединиться с любимой?..
– Какой отец? Какая девушка? – прервал я трескотню. Показав указательным пальцем на свой нос, предложил: – Посмотри на меня внимательно.
Верния разочарованно вздохнула, но комментировать не стала.
Покончив с церемониями, мы наконец-то сделали первый шаг на пути в Вармок. Скорость нашего совместного передвижения упала на порядок по сравнению с моим одиночным бегом, однако это меня не смущало, наоборот. Примерно прикинув, как и куда мы пойдем, я пришел к выводу, что маршрут необходимо немного изменить и двигаться не прямо на Вармок, а сначала выйти на тракт южнее и продолжить путь уже по нему. Может, какая попутная телега попадется или в придорожных трактирах удастся купить лошадь. Леди явно не привыкла путешествовать пешком и спать под кустом. Во всяком случае, прямо там, где я ее застал, она и ночевала, но ничего похожего хотя бы на попытку создать себе минимальные удобства не наблюдалось. Даже лапника на постель не нарубила. Так и спала на голой земле, завернувшись в плащ.
То, что девушка совершенно не умеет передвигаться по лесу, стало ясно с первых же шагов. Тяжелое дыхание, треск веток, шелест травы и иногда звуки падения за спиной – медведь в малиннике ведет себя тише. Хотелось цыкнуть хорошенько на неуклюжую особу, а то и без обеда оставить в наказание. Но вовремя вспомнилось, как болезненно морщился наш наставник по маскировке, разведке и охоте, когда мы, стадо шестилеток, вот так же с хрустом веток и пыхтением, слышным всему лесу, топали за ним, поминутно спотыкаясь, на первое занятие. Сам же мастер разведки, двухметровый верзила, казался призраком, бесплотной тенью, скользящей сквозь лес и не способной колыхнуть самую тоненькую былинку. Пришлось пройти через ведра пота, неисчислимое множество царапин, растяжений и вывихов, чтобы к девятнадцати годам более-менее научиться понимать лес, сливаясь с ним воедино. И то при испытании я смог подобраться к охотникам только на пятнадцать метров. Хотя для отличного результата достаточно было двадцати, я все равно белой завистью завидовал мастерам. Уж они-то даже кугара могли погладить так, чтобы он до последнего мгновения их не почуял. Что же ожидать от подростка, никогда и не слышавшего о таких тренировках.