За дверью хором всхлипнули, мигом разобрали баррикаду, лязгнул засов, и тяжелая створка робко приоткрылась. Бледная тень былого энергичного колобка высунула нос в дверной проем, углядела служителя Создателя рядом с сеньоритой, шумно выдохнула, проявилась во плоти и распахнула дверь. Впрочем, первым вошел все-таки я, чуть было не вернув хозяина в мир призраков. Осмотревшись и не увидев опасности, я пригласил девушку войти. Заканчивался второй день нашего длинного кружного пути в столицу Конкисты – Марид. Здесь, на этом постоялом дворе, Мирасель предстояла первая из запланированных встреч.
Аталию и Конкисту вместе можно представить в виде двух штанин одних и тех же панталон. Основная часть государств находится на полуостровах огромного материка, посредине узкого пояса в материковой части проходит сухопутная граница с Конкистой и Галлитией. Между «штанинами» теплое и глубокое Эрусское море с кучей островов и островков. Столица Конкисты находилась ближе к Срединному морю и Гиперборейскому океану, в отличие от Аталии, столица которой располагалась почти в центре «штанины». У королей явно были свои резоны в том, чтобы назначить место постоянной дислокации именно в этих местах. Кто я такой, чтобы оспаривать их мнение.
За эти дни, проведенные в новой компании, у меня так и не появилось повода снять маску тупого, но послушного дикаря. К тому же сиятельные господа иногда, не стесняясь моего присутствия, свободно обсуждали свои тайны. Правда, на языке Конкисты, конкистос, так правильно назывался их язык, но для меня это не препятствие. Языки сопредельных государств наставники не обошли своим вниманием. Хотя говорить свободно я не научился, но понимать через пень-колоду смысл вполне мог. Так что стоит моим нанимателям догадаться, что их тайны для меня уже не тайны, и лежать моему телу под развесистой елкой в дремучем лесу да слушать лирическое щебетание ворон. Если, конечно, они вдруг догадаются, что я понимаю их разговор.
Очень уж не хотелось мне принимать предложение этой парочки, спевшейся с графиней – их перемигивание и переглядывание ясно показало мне, что они заодно, поэтому я и сделал вид, что не понял, о чем там говорил брат Зорвес. За время пути я разговаривал только с Ромисом, и то говорил в основном он. Отсюда, думаю, все и пришли к выводу, что барс этот глуп как пробка, оттого и молчалив.
Ох и повеселился я, глядя, как тужится Зорвес, изо всех сил пытаясь на пальцах простыми, можно сказать примитивными, словами типа: «Моя твоя не понимай»,– донести до меня мысль, что Ромису мне служить уже не надо, поскольку тот теперь на службе и гвардейцу телохранитель не полагается, а я, наоборот, теперь свободен и могу принять их предложение. В эту игру под названием «объясни дикарю» с энтузиазмом включились и графиня с Мирасель. Все трое так старались, перебивая и перекрикивая друг друга, что вскоре и сами забыли о предмете разговора. Народ в Конкисте (хм, интересно звучит: конкистяне и конкистянки) горячий, вспыхивает по малейшему поводу. Так что вскоре ор, гам, молнии из глаз и размахивание руками – графиня, хоть и аталийка, не отставала – привлекли внимание всего отряда. Некоторые подумали, что произошло нападение. Кто-то заорал: «К оружию!» Гвардейцы ощетинились клинками, взяв спорщиков в круг, готовые порвать супостата на ниточки, но не подпустить к охраняемым персонам. Это немного охладило спорщиков, которые – одна голова хорошо, а три лучше – пришли к согласию и доверили вести разговор кому-то одному. На этот раз честь выпала графине. Та подошла ко мне и мягко спросила: