— Не до песен мне… Простыл сильно… Еще пару дней в палатке, и воспаление легких обеспечено…
— Не ссы, прорвемся! — Василь ударил Сашка по спине. — Выпей горилки с перцем, все и пройдет!
Через пару минут они подошли к большой зеленой палатке, явно армейского образца, распластавшейся в последнем ряду временного городка. У входа стояли два плечистых парня в камуфляже. Сашок заговорил с ними, а Василь, предупреждающе покашляв, вошел внутрь.
— Здравствуйте, Адил Алиевич.
В торце хлипкого столика на дешевом пластмассовом кресле по-хозяйски расположился основательного вида плотный кавказец. Тщательно расчесанная прядь волос прилипла к высокому потному лбу, на кончике мясистого крючковатого носа поблескивали похожие на пенсне узкие складные очки. Мясистые щеки, двойной подбородок, властный взгляд… Сразу было видно, что он из породы начальников и привык заседать не за такими столами и не в брезентовых палатках.
— Здорово, Василь! Сидай, — Он снисходительно указал на стул рядом с собой. — Как дела?
«Начальник Майдана» вмиг потерял свою бесшабашность. Он выдохнул, уменьшил прямизну спины, ширину грудной клетки, смиренно погасил взгляд и подсел к столу.
— Трудно, Адил Алиевич. Очень трудно. Народ неуправляемый, то драки растаскиваем, то пьяных успокаиваем. Холодно, опять же, многие простудились, недовольны, ругаются… Керосинки в палатках жгут, в любую минуту погореть могут. Живу, как на вулкане…
Но Адил Алиевич привык к подобным жалобам.
— А как ты думал, Васятка? Дело тебе поручено серьезное, ответственное. Утром докладывал обстановку Самому, твою фамилию назвал дважды. Цени! При удачном исходе, вполне возможно, будешь руководить молодежной политикой страны. Тебе ведь такое и не снилось? Так что старайся!
Спортивного вида небритые парни начали заносить в палатку коробки, связки новых армейских одеял и упаковки бутылок с питьевой водой. Братишка бдительно наблюдал, пересчитывал, черкал что-то в замызганном блокноте.
— Да я и так из кожи лезу, Адил Алиевич. Ни себя не щажу, ни Сашка, у него вон уже воспаление легких начинается…
— Да и грыжу он, бедняга, надорвал, когда ящики с водкой в родительскую хату таскал, — сочувственно покивал хозяин. — До потолка комнату забили. Может, и правильно — горилка никогда не обесценится…
Василь залился густой краской. Сердце колотилось, как пойманная птица. За крысятничество спрос строгий, вполне могут живьем сбросить в ствол заброшенной шахты… Такие случаи, говорят, бывали…
— Да врут все, Адил Алиевич, врут! — Он прижал руки к груди и лихорадочно думал: стоит ли упасть на колени? Но решил не переигрывать, а то будет еще хуже.