— Это точно, — довольно засмеялся Кнут. — Сейчас у нас огромные поселки и власть туда не суется! Скоро мы заберем свои исконные земли!
— Ты и так их забрал. Сколько у тебя кафешек, гостиниц, заправок? Или мало?
— Конечно, мало, брат! Дедушка Сулейман недаром говорил: «Человек — это животное, которое никогда не наедается!» Но он считал, что каждому достаточно шатра, лепешки, куска сыра или мяса… С тех пор много воды утекло, все изменилось… Кто сейчас довольствуется лепешкой?
Хан махнул рукой.
— Тебе надо было стать философом, а не… бизнесменом! Значит так: ты живи у меня, твоих людей разместят на нашей базе. Завтра мои бойцы развезут их по «точкам». А снайпера оставим, возможно, удастся сегодня подловить этого пса…
Рашид покачал головой.
— Мне лучше быть с моими людьми.
— Перестань, брат! — обиделся Али. — Останься, отдохнем, поговорим! Мы редко видимся, это неправильно. Дедушка Сулейман такого бы не одобрил…
Кнут задумался, но потом махнул рукой:
— Ладно, пусть так и будет. Пойдем, я им скажу…
— Чего зря ноги бить? Позвони. А мои бойцы их сопроводят куда надо…
Рашид криво усмехнулся.
— Они так не уедут. Если не увидят меня, то перебьют всех и сожгут дом…
Али покачал головой.
— Дом я недавно построил. Лучше выйди на веранду и скажи им все сам…
Кнут отодвинул большую стеклянную дверь, проклеенную пулестойкой пленкой, подошел к перилам, гортанно крикнул на родном языке, чтобы все, кроме Толяна, уезжали. И вдруг упал навзничь, одновременно что-то ударилось о стекло.
Хан подумал, что брат оступился, и бросился было на помощь, но тут же заметил, что под головой Рашида расплывается кровавое пятно, и замер, будто наткнулся на прозрачную стену. Настороженно мечущийся взгляд остановился на маленьком кусочке металла, пробившем стекло и повисшем в растянутой защитной пленке, как запутавшийся в паутине шмель. Снайпер! Он во весь рост упал на пол, разбив губы и подбородок.
— Огонь! Стреляйте, идиоты! Убейте эту суку! — истерически кричал Хан, размазывая кровь по лицу.
* * *
Степан настолько спокойно вывел закованного в наручники Черепахина средь бела дня на улицу, что наблюдавший за подъездом Дмитрий Петрович решил: журналист арестован. И хотя конвоир был мало похож на оперативника, а водитель, посадивший Ивана в видавший виды черный «Форд», — еще меньше, это не изменило первого впечатления: в последнее время милиционеры все чаще похожи на бандитов, а бандиты — на милиционеров.
Всполошенный Дмитрий Петрович стал звонить Шишлову, тот не отвечал, наконец удалось соединиться с Кариной.
— Быстро возвращайтесь, — выслушав, приказала та. — Как бы и вас не упаковали! Будем из Москвы разбираться!