Рыбачек осторожно положил газету на стол Президента. Тучка заинтересованно придвинул ее к себе.
— Это хорошо, — тон Президента смягчился. — Газетам народ верит. Мы тоже должны газеты использовать… Вон сколько расписали, на целую полосу…
Он надел модные очки с голубыми стеклами, бегло просмотрел статью, заглянул в конец.
— Черепахин И.С., — со значением проговорил он, многозначительно постукивая пальцем по газете. — Вот пусть этот Черепахин и освещает дальше эту тему. Так достоверней будет…
Гений компромата переступил с ноги на ногу и потупился.
— Пропал он… Неприятности какие-то. Говорят, в Москву подался.
— Ничего найдете, — Константин Маркович резко отодвинул газету, давая понять, что разговор окончен. — Журналист не иголка.
Рыбачек вздохнул. В отличие от времен кагэбэшной молодости его розыскные способности были весьма ограничены. И Президент это почувствовал:
— Свяжитесь с Баданцом, у него есть связи в милиции, они его живо отыщут.
Председатель избиркома взбодрился.
— Есть, Константин Маркович! Разрешите идти?
— Идите. И помните: сейчас от этого, как его… Черепахина, очень многое зависит…
* * *
Огромный красно-белый дворец был окружен высоким кирпичным забором и охранялся не хуже, чем резиденция президента Тучки. Сейчас у ворот стояли три запыленных машины с крымскими номерами, которые находились под внимательным контролем нескольких автоматчиков. А руководитель приезжих беседовал в доме с хозяином.
— Нужны снайпер, минер и с десяток «быков» — автоматчики, пистолетчики… — перечислял Ханыков. Ханыков запоминал и кивал.
Никакой путаницы фамилий тут не было: говорил Али Ханыков по прозвищу Хан, а слушал Рашид Ханыков по прозвищу Кнут — его родной брат, который по срочному вызову всю ночь гнал в Киев из Судака.
— Пятерых я привез, пацаны серьезные, не на размен, — ответил Кнут. — Толян вполне может за снайпера сработать… Винторез с оптикой есть?
— Есть, — кивнул Хан.
— Значит, прямо сейчас можем начинать. А взрывника и мясо на размен я сейчас вызвоню. К вечеру приедут.
Они были похожи, как близнецы: узкий разрез глаз, приплюснутые носы, узкие губы, гладкие черные волосы. На самом деле Хан был старше на два года.
— И чего ты не хочешь сюда переехать? — улыбнувшись, спросил старший брат. — Был бы у меня правой рукой — вон как у тебя все четко отработано!
— Ты же не хочешь переезжать ко мне и бороться за крымско-татарскую автономию, — в свою очередь заметил младший.
— Да, каждый на своем месте — это лучше, — согласился Хан. — Во всяком случае, когда мои люди прячутся, лучше места, чем у тебя, не найдешь!