— Какие претензии?! — даже подскочил Иван Сергеевич, будто из стула выскочила пружина и подбросила его атлетическое тело.
— Например, героизация бандеровщины, — тонко улыбнулся следователь. — Помните такой факт?
Черепахин обмяк.
— Опять про деда Миколу? Ну, написал очерк о сложной человеческой судьбе, что с того? Тем более обстановка-то изменилась, он сейчас ветеран, пенсию хорошую получает…
— Неужели жив курилка?! — искренне изумился Крайко, и лицо его выразило живейшую заинтересованность. — Это сколько ж ему натикало?
— Тридцать шестого года. За семьдесят. Когда я последний раз его видел, был в прекрасной форме: сухой, жилистый, поллитру легко принимает… Самогонку не любит, настоящую заводскую уважает, — продолжил Крайко. — Вы с ним даже подружились, частенько баловали старика горилкой с перцем…
«Откуда он все это знает?» — не на шутку встревожился Черепахин. А вслух сказал:
— Ну и что? Разве это запрещено?
Голос прозвучал неуверенно и напряженно.
— Да нет, конечно, Иван Сергеевич, я к другому… Часто замечал: чем больше у человека испытаний, тем он здоровей. И этот ваш Проховыч тому лишнее подтверждение. Он ведь сколько отсидел?
— Тринадцать лет.
— Вот видите! Да в лесах больше десяти годков — без воды, газа, электричества… НКВД с собаками облавы проводит, если поймают — сразу к стенке поставят, без всяких формальностей… И ничего, выжил, держится огурцом, водочку попивает… Потому что трудности и тело закалили, и нервы укрепили… И дай Бог ему здоровья!
Крайко наклонился вперед и впился в Черепахина многозначительным, высасывающим взглядом.
— А вот взять благополучного современного человека, бизнесмена, руководителя, любителя муз, — и посадить его на нары, на тюремную баланду. Как думаете, сколько выдержит?
Иван Сергеевич пожал плечами.
— Не знаю, я в таких делах не разбираюсь…
Следователь иронично скривил губы.
— А вы бы сколько выдержали?
Сердце опустилось куда-то в область желудка, Черепахин вспотел.
— При чем здесь я? За что меня в тюрьму?
— Иван Сергеевич, ну, теперь, когда мы лучше узнали друг друга, расскажите мне о вашей противоправной деятельности в виде сдачи в аренду двух видеокамер «Sony DSR-PD150P», «камкордеров» или «дивикамов», как вы их называете, — с замечательной улыбкой Бендера-Юрского при разговоре с Корейко-Евстигнеевым попросил Крайко. — Только, как говорил герой известного фильма, не оскорбляйте мой интеллект увертками и ложью. Деньги, которые вы получали от коллег, они проводили через свою бухгалтерию, а вы — нет. Плюс «левые» съемки, уклонение от уплаты налогов… Ох, как это нехорошо и мелочно. Разве же можно так не любить свою страну?