— Конечно, конечно, Игорь Игоревич, — кивнул Баданец. — Я проработаю вопрос со специалистами и представлю выверенный и точный документ.
— Да уж, пожалуйста, — улыбнулся советник Президента — то ли вежливо, то ли иронично.
* * *
Ученым, открывшим способ переработки радона в ракетное топливо, был крупнейший авторитет в газовой сфере, директор Киевского НИИ нефти и газа, лауреат всех возможных премий, доктор наук, академик Степан Тарасович Михайлюк. Это о нем с гордостью сообщил Президенту Виктор Баданец, от него зависел успех проекта «Радоновый путь», и именно в него уперся интерес аналитического отдела службы безопасности фирмы «Поток».
Досье на академика было не очень толстым и, можно сказать, не содержало ничего необычного. Женат, семейный тиран, взрослая дочь замужем. Типичный функционер-номенклатурщик, деспотичный руководитель и преданный подчиненный, любитель вкусно поесть и выпить, не чужд злоупотреблениям служебным положением, не очень чист на руку… Словом, вполне средний современный руководитель, впрочем, со своими «тараканами». Тщеславен, старается быть на виду и держаться поближе к начальству, всеми правдами и неправдами стремится попасть на городские и областные светские мероприятия — концерты, торжественные вечера, всевозможные фестивали, охотно раздает интервью, часто устраивает в институте пресс-конференции, любит фотографироваться для газет.
Ознакомившись с материалами, Баданец решил, что никаких проблем с Михайлюком не возникнет. И на первом этапе не ошибся.
Их знакомство состоялось в областном театре, на юбилее заместителя городского головы Павло Апанасова. После короткого, но блистательного концерта, в высоком беломраморном вестибюле был накрыт богатый фуршет. Бутерброды с сырокопчеными колбасами и ветчиной, жульены, икра, водка, коньяки, шампанское… Михайлюк, в общем-то, мало для кого представляющий интерес, являлся здесь чужеродным телом. С бокалом шампанского в руках он вяло передвигался от одной компании к другой, здоровался со знакомыми, целовал ручки дамам, не очень успешно заводил короткие разговоры.
Это был довольно высокий, толстый дядька с вальяжными манерами и нездоровым румянцем на отвисших щеках.
«Давление, — определил незаметно наблюдающий за ним Баданец. — Сто шестьдесят на сто, не меньше…»
Академик допил шампанское и взял с подноса рюмку коньяка. На одутловатом лице отчетливо отпечаталось чванливое недовольство из-за твердой уверенности, что все причитающиеся ему в этой жизни блага, по чьему-то недосмотру или халатности, еще недоданы.