На планшете у Кида Коалы – десяток листов, исчерченных безупречными русскими буквами.
– Привет!
– Меня зовут Кид Коала. Я из Канады.
– Пошумим?
– Черт побери, пошумим? Вытаскиваем планшет на сцену.
Маленькая рука Коалы пожимает на экране над вертушками маленькую руку Сони.
Эрик ставит первую пластинку и под разгоняющийся гул, картинно выставив ногу вперед, откидывает первый лист, второй, третий – на «пошумим» толпа взрывается и волной накатывает на сцену. Прием с планшетом – безотказный.
Вспоминаю колдкатовский сувенир: «Простите, что я заблевал ваш пульт».
Что ни говори, культура шрифтографии в доминионах более развита, чем в метрополии. И не только шрифтографии. Крупные диджейские истории – священная корова. Без клубной публики – не той, что придет на Тибета, Брауна и «Кровосток», а той, что брала «Икру» штурмом перед Кидом Коалой, Амоном Тобином и Сашей Функе, клубом нам не быть. Быть концертной площадкой, как замечательные нью-йоркский Tonic, стокгольмский Debaser или берлинский Kesselhaus, – наверно, приятно, но драйв не тот. Не за тем же, в самом деле, я выскакивал из теплого корпоративного кресла, чтобы просто придумывать и делать концерты. Клуб – это когда весь день собираешься go out, а получается в результате – in. В клубе – лица, которые здесь не только часового концерта ради. Если с клубом все хорошо – он живой и светится. Пока стекаются друзья друзей к Юле, Соне, Эдгару, Вишнякову – все будет хорошо.
Илья Рассказов пришел пару месяцев назад со списком имен: Jazzanova, Ame, Gilles Peterson. Концепцией не заморачивался – взрослая электронная музыка, отмеченная печатью интеллекта. Необходимости в концепции Илья поэтому не видел: тому, кому нужно, все объяснят имена.
Впервые мы встретились с Рассказовым, когда поутру, сбивая снег с ботинок, я привел в его квартиру на Студенческой двух шведских музыкантов – мы с Юкими Нагано и Кристоффером Бергом, саундпродюсером The Knife, ехали после московских концертов в аэропорт. Сонный Рассказов в халате протянул шведам древний аналоговый синтезатор: шведы ахнули от королевского подарка, долго трясли Илье руку и счастливые вынесли добычу – в машину и далее, в Гётеборг. Рассказов из любви к шведскому ню-джазу так расщедрился. Нагано, Little Dragon, Koop, Hird – из недели в неделю он играет все это левацкому «Культу» и буржуазному «Сюзи Вонг бару», вместе с любимыми японцами, которых лучше него в Москве никто не знает (Рассказов год студентом в Токио мариновался: японист по специальности). Разумеется, когда он приходит и про резиденцию спрашивает, ответить я могу только: «Welcome!»