Только выше головы в этих смешных оранжево-меховых стенах, которые мы построили на год-другой, уже не прыгнуть.
Канадская программа родилась по случайности.
Приехал Саймон Финн, неистовый бард, постаревший секс-символ семидесятых, для меня он всегда будет Саймоном Финном из Current 93, и это неправильно, потому как Саймон соло играет последние лет тридцать. Но нас-то свел Тибет.
Саймон – англичанин, живет в Канаде. Остановиться в Москве предпочел у канадского атташе по культуре Мэтью. Респектабельный Мэтью, выяснилось, знает не только дискографию Саймона Финна до седьмого колена, но и мечтает привезти в страну Леонарда Коэна, и заколдованные слова Broken Social Scene, над которыми я бьюсь не первый месяц, и даже турнтаблист Кид Коала – для него не пустой звук.
Встретились через неделю в посольстве. Строгая коллега советника по культуре спросила:
– Этот промоутер тоже говорит, что привезет Broken Social Scene? Надеюсь, у него это получится, в отличие от предыдущих пяти.
А я про Broken Social Scene и сказать ничего не успел.
Встречи в посольствах можно превратить в скучнейшее мероприятие, канючить: «Подайте, люди добрые», рисовать прожекты, терзать деньгодателей от культуры. Я давно в эти игры не играю. Я рассказываю, что мы делали до этого. Как на ванкуверский индастриал Front Line Assembly вилась дугой очередь, как Junior Boys предлагали вернуться с сетом, потому что клуб понравился, а Кид Коала рисовал на ватмане русские буквы. Когда Мэтью спросил, кого можно было бы привезти, если делать канадскую программу, я первым делом брякнул: «Амон Тобин?» – и, кажется, покраснел. Какой он канадец – бразилец с английским паспортом, живет в Монреале. А Мэтью сказал, что это просто отлично: артист, который может позволить себе жить где угодно, выбирает Квебек и вполне добровольно поет ему осанну. Ровно то, что нужно. Тогда я по-настоящему заинтересовался: симпатично устроены канадские головы.
Через пару месяцев срок у Мэтью закончился, и он вернулся в Оттаву. На смену ему приехал Николя – автор диссертации о немецко-французских отношениях в десятом веке, университетский преподаватель, диджей-любитель. Русский изучает по песням Окуджавы и фильму «Москва слезам не верит». От идеи про Тобина пришел в восторг. Спросил: «А как же Tiga и Mistress Barbara?», чем пленил меня раз и навсегда. Много ли вы видели дипломатов, которые сами спрашивают: «А как же Tiga?» Tiga был занят на полгода вперед, поэтому мы в четыре руки с посольством собрали вполне героическую программу из Frog Eyes, Handsome Furs, не забыли про друга Тобина, ударно-завершающим номером поставили Broken Social Scene – ну и Junior Boys я, как обещал, отписал: вот он, момент, не желаете ли вернуться?