— Я думал, ты не хочешь тратить время, — сказал Прайс, направляясь за ним.
— Я и не трачу.
Таверной в Техасе называли любое заведение, где можно было пристроить свой зад на скамейку и выпить из стакана, а не из фляги. Глядя на кособокую хижину, слепленную из веток и грязи, капитан Орлов живо вспомнил уютную таверну Шварцвальда, где, кажется, совсем недавно наслаждался свининой и пивом в компании Конрада Бертельса и ротмистра Бурко. Да, это было как будто вчера — но Конрада уже нет в живых, а ротмистр сейчас окружен совсем другой компанией…
Он увидел за хижиной фургон, запряженный парой мулов. На такую удачу нельзя было и надеяться. Впрочем, таверны для того и стоят на всех дорогах, чтобы в них застревали те, кому следовало бы сломя голову уносить ноги. «Потерпите немного, Сергей Андреевич, я уже рядом», — обратился Орлов к ротмистру. И усмехнулся: «Вот не ожидал, что когда-нибудь стану помогать жандарму…»
В европейских армиях жандармы занимаются охотой на мародеров и помощью похоронным командам. В России же этот род войск пошел, как у нас принято, своим путем, и стал охотиться на заговорщиков, причем не столько в армейской среде, сколько в гражданском обществе. Само слово «жандарм» быстро стало ругательством. Охраняя государя от злодеев, жандармы стояли на армейском довольствии, однако подчинялись министру внутренних дел. Причем эти «внутренние дела», как выяснилось, распространялись далеко за границы империи. Орлову еще в Гибралтаре приходилось обеспечивать проезд жандармских курьеров, а теперь вот «голубые мундиры» добрались и до самых укромных уголков Северо-Американских Штатов. Неужто и сюда протянулись нити заговора?
«Прочь иронию, — сказал себе Орлов. — Не мое дело, с каким заданием прибыл сюда ротмистр. Он русский офицер, он мой боевой товарищ, и я не моргнув глазом перебью всех, кто его сцапал. Будет им наука».
Рядом с фургоном стояли три лошади, подбирая с земли ошметки кукурузных стеблей. Капитан Орлов попытался прикинуть, сколько народу сидит в таверне. Получалось, что двух револьверов должно хватить на всех.
Накануне турецкой войны он, тогда еще поручик, несколько раз ходил за Дунай, уточняя маршруты готовящегося наступления, и однажды попал в неприятную ситуацию. Его агентом был пекарь-армянин в болгарской деревушке. Как-то Орлов прибыл к нему в крестьянской одежде, с ишаком, навьюченным двумя мешками муки. Остался переночевать, как обычно. На рассвете в пекарню ворвались башибузуки. У них были какие-то свои счеты с армянами, и, узнав про несчастного пекаря, они бросили патрулирование дорог и свернули в богом забытую деревушку на перевале.