Даже его доброту?
Да, подумала она, наконец признавая это. Да. Именно сейчас она не имела никакой защиты, ее душа была обнажена. Его совершенство дополняло ее. Она боролась с этим — и до сих пор не собиралась меняться, − но они были двумя крайностями и дополняли друг друга как раз в том, что отсутствовало у другого. В ее случае некоторые вещи не стоит принимать всерьез. В его − получать удовольствие не преступление.
− Бьянка, − простонал он. — Скажи мне как…что…
− Больше. Не останавливайся.
Его язык проникал в нее и выходил из нее, имитируя секс.
Она ухватилась за простыни, ударяя по ним кулаками. Она корчилась, встречая каждый его толчок. Она снова закричала, застонала и попросила еще немного.
Наконец, она раскололась на кусочки. Она прикусила нижнюю губу, пока не почувствовала вкус крови. Белые огоньки танцевали перед глазами — от ее кожи, поняла она. Ее кожа сияла так ярко, почти ослепляла, пылая как лампа, чего еще никогда не случалось.
Тогда Лисандр приподнялся над ней.
− Ты не можешь забеременеть, − проскрипел он. Бисеринки пота украшали его.
Это вызвало паузу среди ее похотливых мыслей.
− Я знаю. — Слова выходили с таким же трудом, как и у него. Гарпии были зачать только раз в году, и для нее сейчас не время. — Но откуда ты знаешь?
− Чувствую это. Все знают о таких вещах. Так… ты готова? — спросил он, и она услышала неуверенность в его голосе.
Он не должен знать о надлежащем «ритуале», ее милый девственник. Он учился. Да и ей было не до этикета. Делать то, отчего становится хорошо, единственная вещь, которая руководствовала ею.
− Нет еще. — Она взяла его руки и осторожно убрала их ему за спину, беспокоясь за крылья. Он не сопротивлялся и не протестовал, так что она остановилась на его талии и взяла его член. Ее крылья трепетали, радуясь свободе. — Лучше?
Он, облизнув губы, кивнул. Его крылья опустились, окутывая и лаская ее. Ее голова склонилась, длинные пряди волос скользнули по его бедрам. Он задрожал.
Будет ли он сожалеть об этом? — вдруг задалась она вопросом. Она не хотела, чтобы он ненавидел ее из-за разрушенной жизни.
− Ты готов? — спросила она. — Пути обратно уже нет. — Если он не готов, ладно, она… подождите-ка, она поняла. Да, она будет ждать, пока он не будет готов. Только он сделает это. Никто другой. Ее тело хотело только его.
− Не останавливайся, − скомандовал он, передразнивая ее.
На ее губах расцвела улыбка.
− Я буду осторожна с тобой, − заверила она. — И не наврежу.
Его пальцы окружили ее бедра и поднимали их, пока она не оказалась на его наконечнике.
− Единственное, что может ранить меня, это если ты оставишь меня таким.