— Плохо, — сказал маршал Даррет, устало опускаясь на стул и вытирая лицо платком. — Очень плохо. Я до последней секунды еще надеялся, что в этом дерьме замешаны только наши подонки. Разбираться с индейцами гораздо сложнее.
Сол, ты даже не представляешь, сколько лишней работы теперь предстоит сделать. Подключать индейскую полицию. Уговаривать вождей, чтобы нам разрешали допрашивать их подданных. И если бы они сами приходили на допрос! Так нет же, нам придется гоняться за ними, и говорить только в присутствии переводчика.
И это еще не все. Даже когда мы установим убийцу, мы ничего не сможем с ним сделать. Потому что индейца будут судить сами индейцы. Ну да, допустим, мы его установили, арестовали и передали на суд вождя. Хорошо, если это убийство окажется не первым для задержанного. И даже не вторым. Потому что только за третье они приговаривают его к смертной казни. И после вынесения приговора он еще год может жить в семье. Ну, видишь, какую свинью ты нам подложил?
Однако Сол Грубер, казалось, не слышал речи маршала. Он неотрывно смотрел на раненого, что лежал на стульях, составленных в ряд у стены.
Его черные прямые волосы свисали почти до пола. Лицо было пепельно-желтым, ястребиный нос заострился и побелел на кончике.
— Кто это? — спросил Грубер.
— Дженкинс, он был моим помощником, — брезгливо поморщившись, сказал Томас Мерфи. — Переметнулся к Форсайту. Пусть скажет спасибо судье Бенсону. Я бы не стал перевязывать предателя.
— Он в сознании? — Грубер повернулся к Бенсону, и судья помотал головой. — Жаль. Мне надо кое-что у него спросить.
— Спросите завтра. Рана не смертельна. А метисы — живучи.
— Метис Дженкинс? — Грубер подвинул стул и сел рядом с раненым. — Очень интересно. В девяносто первом году в Арканзасе орудовала шайка конокрадов. Угоняли лошадей и мулов со строительства моста. По дюжине за ночь, как по расписанию. Только подвезут новых лошадей, наутро погонщики снова замечают пропажу.
Стройка остановилась, потому что некого стало запрягать в телеги с лесом и цементом. Наконец, на рынке в Коффивилле был задержан некий Дженкинс с десятком мулов со стройки. На допросах молчал, сообщников не выдал. Получил три года и сбежал во время перевозки.
Я читал приговор. Оказывается, родственники по материнской линии, индейцы чокто, требовали, чтобы Дженкинса выдали им, на их внутренний суд. Но судья решил, что конокрадство для индейцев не преступление, а образ жизни, поэтому вряд ли их вердикт будет достаточно суровым. Вот Дженкинса и отправили отбывать срок в далекий Иллинойс. Куда он и не доехал.