Но на этот раз он даже не смотрел на нее, пока она не подошла в упор. А когда все-таки поднял глаза, лицо его оказалось пепельно-бледным. Волосы его словно поникли, облепив голову, и, к удивлению, девочка заметила, что ему стоило бы побриться. Его взгляд метался по ее лицу, как будто не мог сосредоточиться на какой-то одной черте. Кэм выглядел разбитым — не потрепанным после драки, а как если бы не спал несколько дней.
— Ты пришла.
Голос его прозвучал хрипло, но за словами последовала слабая улыбка.
Люс хрустнула суставами пальцев, понимая, что улыбаться ему осталось недолго. Она кивнула и показала письмо.
Мальчик потянулся к ее ладони, но она отдернула руку, притворившись, что ей понадобилось отбросить с глаз волосы.
— Я думал, ты будешь в ярости из-за вчерашнего, — сообщил Кэм, оттолкнувшись от ворот.
Он зашел на несколько шагов в глубь кладбища и уселся по-турецки на невысокую серую мраморную скамью посреди первого ряда могил. Стряхнул с нее грязные сухие листья и похлопал по свободному месту рядом с собой.
— В ярости? — переспросила Люс.
— Обычно именно поэтому люди поспешно вылетают из баров.
Она села лицом к нему и тоже скрестила ноги. Отсюда девочка видела верхние ветви огромного старого дуба в глубине кладбища, под которым у них с Кэмом состоялся пикник. Казалось, это было так давно.
— Не знаю, — сказала девочка. — Скорее я сбита с толку. Может, озадачена. Разочарована.
Она содрогнулась, вспомнив глаза мужчины, потянувшегося к ней, тошнотворный шквал ударов Кэма, густо-черный покров тени…
— Зачем ты притащил меня туда? Ты же знаешь, что вышло, когда сбежали Джулс с Филиппом.
— Джулс с Филиппом — недоумки, каждое движение которых отслеживается браслетами. Разумеется, они попались.
Мальчик зловеще улыбнулся.
— Мы не имеем с ними ничего общего, Люс. Поверь мне. Кроме того, я не хотел ввязываться в очередную драку.
Он потер виски, и кожа вокруг них, жестковатая и слишком тонкая, смялась.
— Я просто не мог стерпеть, как тот парень говорил с тобой, распускал руки. Ты заслуживаешь, чтобы с тобой обращались как можно бережнее.
Его зеленые глаза блеснули ярче.
— И я хочу быть тем, кто это делает. Единственным.
Она заправила волосы за уши и набрала в грудь воздуха.
— Кэм, ты кажешься мне действительно классным…
— О нет.
Он закрыл лицо ладонью.
— Только не речь из разряда «как непринужденно порвать с парнем». Надеюсь, ты не собираешься сказать, что нам следует остаться друзьями.
— Ты не хочешь быть моим другом?
— Ты знаешь, что я хочу быть гораздо больше, чем просто твоим другом, — ответил он, выплюнув слово «друг» так, словно оно было грязным ругательством — Это Григори, верно?