Небо за окном сделалось угольно-черным, белело лишь несколько облачных клубов. В комнате было темно, но бледные распустившиеся цветы на подоконнике виднелись даже в сумраке. Они простояли в вазе неделю, но ни единый лепесток не увял.
Люс поднялась и вдохнула их сладкий аромат.
Она не может винить Дэниела. Да, его рассказ прозвучал безумно, но в то же время он прав — это она приходила к нему раз за разом, предполагая, что у них есть что-то общее. Да дело и не в этом. Это она видит тени, это она замешана в гибели ни в чем не повинных людей. Девочка пыталась не думать о Треворе и Тодде, когда Дэниел заговорил о ее собственных смертях — как он столько раз становился их свидетелем. Если такое вообще можно вообразить, Люс хотела бы спросить мальчика, чувствовал ли он себя ответственным за то, что потерял ее. Похожа ли чем-нибудь его жизнь на тайную, уродливую, всепоглощающую вину, с которой она сталкивается каждый день.
Девочка опустилась на стул, каким-то образом перекочевавший на середину комнаты. Ох. Пошарив под собой в поисках твердого предмета, на который только что приземлилась, она обнаружила толстую книгу.
Люс подошла к стене и щелкнула выключателем, сощурившись от мерзкого дневного света. Эту книгу в своих руках она никогда прежде не держала. Обложка была обтянута светло-серой тканью, с обтрепанными уголками и крошащимся бурым клеем под корешком. «Хранители: Миф в средневековой Европе». Сочинение предка Дэниела.
Том оказался тяжелым и попахивал дымом. Люс выдернула записку, засунутую под обложку.
Да, я нашла запасной ключ и незаконно проникла в твою комнату. Прости. Но это СРОЧНО!!! Я нигде не могла тебя найти. Куда ты делась? Тебе нужно на это взглянуть, а потом нам стоит посовещаться. Я загляну к тебе через час. Действуй с осторожностью.
Целую,
Пенн
Люс отложила записку к цветам и с книгой вернулась в кровать. Села на край, свесив ноги. Уже одна тяжесть тома в руках порождала у нее под кожей необычный теплый зуд. Книга казалась ей едва ли не живой.
Девочка открыла ее, ожидая, что придется разбираться в тяжеловесном научном оглавлении или копаться в указателе сзади, прежде чем найдется что-то, хотя бы отдаленно связанное с Дэниелом.
Она не ушла дальше титульного листа.
Прямо под обложкой книги оказалась вклеена тонированная сепией фотография. Это был кадр в стиле старинных визитных карточек, напечатанный на пожелтевшей альбуминовой бумаге. Кто-то нацарапал внизу чернилами: «Хельстон, 1854».
Люс вспыхнула. Она сдернула через голову черный свитер, но ей было жарко даже в майке.