— Практической, — поправил Гесс.
— Не всё ли равно?!
— Нет, далеко не всё равно, — усмехнулся рейхсминистр. — Даже совсем не всё равно и не всё сравниваемо. Практическая, или белая, магия диаметрально противоположна чёрной! Более того, белым магам всегда приходилось воевать с желавшими познакомиться и овладеть чернокнижием. Одного такого студента Агриппа даже лишил жизни.
— В самом деле?
— Да, — кивнул Гесс. — Он жил тогда в Кёльне и сдавал комнату одному предприимчивому студенту, который думал, что Агриппа состоит чуть ли не в родстве с тёмными силами. Всё дело было в огромной чёрной собаке, всюду сопровождавшей Агриппу. А студент решил во что бы то ни стало посвятить жизнь служению дьяволу. Первым действием юноши было то, что он соблазнил жену Агриппы, выманил у неё ключи от кабинета магистра и проник туда на свой страх и риск. Мало того, он раскрыл лежавший на столе Истинный Гримуар и принялся наугад читать какой-то текст. Но это оказался непростой текст, а вызов демона, который и не преминул явиться. Юноша испугался, не зная, что делать дальше. Но инфернальные силы не прощают лишнего беспокойства, и демон попросту задушил юношу. В это время домой явился Агриппа и попал, что называется, с корабля на бал. Маг подчинил разбуянившегося демона, более того, приказал оживить юношу. Чтобы тот попал в услужение дьяволу, как и хотел, маг приказал демону довести дерзновенного до рынка живым и только там, на глазах у всех, избавить его от души. Так и получилось. Но люди не поверили, что молодой человек умер от сердечного приступа. Тем более что на шее юноши остались следы удушения. Конечно же, магу ничего не могли предъявить, однако городские власти заставили его навсегда покинуть их город. Вот так. Поэтому с той поры многие считают Агриппу чёрным магом, а некоторые остались уверены, что этот оккультист всегда боролся с нечистью, будь то демон или желавший служить демону.
— И всё равно, этого учения мне пока что не достать, — сокрушённо пожал плечами полковник Бурякин.
— Ничего, Юрий Михайлович, — улыбнулся Гесс. — Я же сказал, всё придёт, когда в этом возникнет острая необходимость.
За окошком литерного купейного вагона проносились придорожные перелески, похожие один на другой, но в то же время разнообразные в своей неприхотливости. Такое, вероятно, бывает только в российской средней полосе, потому что перелески здесь, одинаковые и монотонные, кажутся неповторимыми. Впрочем, как и здешние жители.
Вадим Кудрявцев безучастно смотрел на старорусскую природу, на новорусские хуторские хозяйства, прилепившиеся пашнями поближе к железнодорожному полотну, и думал горькую думу о прижившейся в России несправедливости к дурацким реликтовым порядкам. Что говорить, наша страна, как никакая другая, содержит в своей сущности тягомотину инертности.