— Всё очень просто, — тонкие губы Альбрехта изогнулись в усмешке. — Сегодня ночью мне было откровение, что тебя ожидает нечто подобное. Но есть ещё время отказаться. Клянусь: о твоём намерении не будет знать никто, и если ты хоть чуть-чуть сомневаешься в победе, не стоит рисковать и ставить на карту не только свою жизнь, но и мою работу, моё существование.
— Успокойся, Альбрехт, — взмахнул рукой, затянутой в лайковую перчатку, Рудольф Гесс. — Успокойся! Каждый должен заниматься тем, для чего он предназначен. А я чувствую, что от этого полёта будет зависеть многое. Так что не отговаривай ныряльщика от прыжка, когда он уже в воздухе и вот-вот вонзится в пенистые волны.
— Хорошо, что ты всё делаешь с уверенностью и верой в необходимость совершить этот полёт, — кивнул Альбрехт. — Ещё одно я хотел бы сказать на прощание. Ты знаешь геополитическую теорию моего отца, которая, собственно, и возродила Третий рейх, но не знаешь, что после последнего посещения тибетской Лхасы он получил короткую связь с Зазеркальным миром. Когда вы с Гитлером сидели в Ландсберге после Мюнхенского пивного путча и мой отец постоянно к вам наведывался, то ни ты, ни он не придавали особого значения фразам твоего сокамерника, которые опубликованы в «Майн кампф».
— Что же именно?
— Знаю, знаю, что почти вся книга написана тобой, — усмехнулся младший Хаусхофер. — Потому что самому Гитлеру чужды такие понятия, как «жизненное пространство» или «пространство как фактор силы». Но в некоторых местах Шикльгрубер напрямик заявляет о связях с инфернальными силами. А это никак не поможет объединению человечества в одну большую семью без излишнего кровопролития. Оказывая насилие над информационными потоками крови, связывающими прошлое и будущее, Гитлер неизбежно проиграет. Более того, с моим отцом говорила Судьба, снова и снова от него зависело, затолкнуть дьявола в темницу или же оставить у власти. Но мой отец сломал печати. Он не услышал запах ада и выпустил дьявола на волю[22].
— Что ж, будущее покажет, прав ли Гитлер. Во всяком случае, мы обязаны попытаться изменить ход истории.
«Опель-Адмирал» уже объехал Аугсбург по кольцевой трассе, промчался мимо серых огромных корпусов завода Мессершмитта и подрулил к испытательному полигону. Часовые на въезде беспрепятственно пропустили автомобиль на лётное поле, поскольку давно знали номера машины рейхсфюрера. К тому же на таком фешенебельном транспорте в этих местах редко кто показывался, кроме Геринга, а тот о своём приезде обычно извещал руководство испытательного аэродрома заранее.