Дорога, конечно, здесь не заканчивалась и уходила дальше — к перевалу Тагаркаты, за которым уже была чужая территория. Ущелье было действительно недалеко от местонахождения части, но горные дороги всегда отнимают слишком много времени. День уже клонился к завершению, но было ещё светло. Если беглец действительно знает место, то до заката можно успеть, иначе придётся заночевать здесь же, а этого допускать не следовало.
— Приехали! — обрадовался Кудрявцев.
Его восклицание благотворно повлияло на полковника и даже на молчаливого скуксившегося майора. Офицеры переглянулись и уставились на пленника, ведь тот теперь должен был показать, где закопаны сокровища. Но Вадим Кудрявцев явно не спешил заняться кладоискательством. Лишь обронил только:
— Юрий Михайлович, мне нужно походить по ущелью, чтобы точно определить место. Пусть двое рядовых сопровождают меня, а потом кому-нибудь из них надо будет подняться на гребень ущелья, чтобы сбросить вниз верёвки. Надеюсь, вы запаслись верёвками, как я просил?
— Ладно, иди, — кивнул полковник. — Рядовой Тангиев, рядовой Сорокин, отправитесь с ним, — Бурякин для наглядности ткнул пальцем в сторону беглеца. — Отвечаете за него головой. Если надо будет лезть наверх, выполняйте. А мы к тому времени тоже подойдём.
На том и порешили. Кудрявцев в сопровождении вооружённых рядовых отправился обшаривать ущелье, а майор с полковником просто вышли из машины. Глядя на крутые скалы, закрывавшие солнце, полковник покосился на майора. Ему явно хотелось поделиться с Деевым некоторыми соображениями, пришедшими в голову во время поездки, но он пока не решался. И всё-таки иногда держать втайне свои мысли человеку становится просто невозможно. Бурякин откашлялся для солидности и произнёс:
— Слушай, Деев. Я ведь был здесь. Даже сам, может быть, смогу найти спрятанное сокровище.
— Ну, ты даёшь, Юрий Михайлович! — ахнул Деев. — Когда ж ты успел побывать здесь, ведь ущелье от нас — не ближний свет? И зачем тогда нам беглец, если ты сам знаешь, где сокровище?!
— В том-то и суть, что знаю, да не очень. Ты помнишь остров с заключёнными особого режима на нашей территории?
— Кара-Су?
— Вот-вот, на озере Кара-Су. Я всё-таки сподобился вчера туда съездить с майором Рукавицыным и там увидел именно это ущелье!
— Ну, ты даёшь, Юрий Михайлович! — повторил Деев. — У заключённых особого режима ты видел фотографии этого ущелья? Вот это номер!
Бурякин сначала хотел рассказать майору Дееву всё, что с ним произошло накануне, но понял, что не все люди могут понять и принять происходящее. Некоторые будут даже перед страхом расстрела утверждать: мол, такого не может быть, потому что быть не может! Не положено! Какие вещи положены, кем и куда — это никогда не имело значения. Главное, сказать «нет»! Через эти «нет», «нельзя», «не положено» люди очень редко могут переступить, то есть заглянуть за ту грань, которая перед глазами. К сожалению, Деев принадлежал к той вышколенной когорте военных, для которых соображать — неполезное и даже антипартийное занятие. Поэтому Бурякин осёкся и не стал рассказывать, чем занимаются особо опасные немцы и советские диссиденты на изолированном от остального мира острове. Об этом можно будет доложить командованию в Москве во время будущего отпуска, а сослуживцы в пограничной части могут просто не понять, да ещё навесят «за глаза» бирку свихнувшегося. А хуже этого может быть только тот самый суд офицерской чести.