– Здравствуй, – сказал отец.
– Здравствуй, – сказал Тенька, глядя на его коричневые башмаки.
– Судя по всему, рассчитался с третьим классом?
– Да…
Краем глаза Тенька видел на асфальте свою тень (Тень-Теньку), и она готова была рвануться в сторону.
– Ну и как? – спросил Василий Михайлович Ресницын.
Тенька быстро глянул ему в лицо. Вернее, на подбородок.
– Что «как»?
– Какие оценки?
Тенька шевельнул плечами.
– Всякие…
– Небось троечки? – Это он без упрека, весело даже: дело, мол, поправимое.
– Ага. По математике и пению…
– По пению-то за что? Вроде бы ты голосистый малый…
Тенька опять повел плечом.
Отец скользнул по нему взглядом.
– Я вижу, носишь мой подарок…
– Ношу… – выдохнул Тенька. Мол, куда девать-то, не выбрасывать же…
– Похоже, что впору…
– Нормально, – сказал Тенька и колупнул кроссовкой асфальт.
– А я приехал по делам, в Управление, и решил: дай пройду мимо школы, вдруг увижу Степана. И вот, повезло…
Тенька промолчал. Отец тоже помолчал и спросил:
– Что будешь делать летом?
– Не знаю… Книжки читать. Маме помогать на вахте… Может, лодку с Виталей и с пацанами построим…
– Он по-прежнему опекает мелкое население?
Слово «опекает» царапнуло, напомнило слово «Опека».
– Не опекает, а помогает по-всякому…
– Слушай, а может, приедешь в Светлокаменск? Хоть на недельку…
– Зачем? – сказал Тенька в сторону…
– Ну… погуляем вдвоем. Свожу на аэродром, прокачу на самолете.
– Нет. Страшно, – заявил Тенька с еле заметной насмешкой.
– Но ты же не боишься высоты.
– Я не высоты, а что будет укачивать…
– С чего ты взял? Ведь ни разу еще не пробовал!
– Вот и не хочу… Лучше я здесь, на велике…
– Разве он у тебя есть?
– Ребята дают покататься…
– Слушай, хочешь пришлю велосипед? В точности по твоему росту.
– Не-а. Тут есть… Шурик Черепанов. Мы с ним вдвоем на одном. Привыкли…
– А ты кремешок…
– Чево? – сказал Тенька.
– Ничего. Так… Ну, почему ты не хочешь ко мне в гости? Хоть на пару дней!
«Потому что ты изменник. Бросил маму в самые трудные дни…» Но сказать это было все равно что протолкнуться сквозь непролазную репейную чащу. И Тенька проговорил:
– Тебе, наверно, и без меня не скучно… с тем, кто у тебя там…
Отец не рассердился. Только плечи обмякли, руки повисли, длинные такие…
– Не мели чепуху. Я живу один…
«Ну, так тебе и надо…»
Но Тенька не сказал и этого. Не потому, что испугался. А потому, что вдруг почуял: это будет вроде как нечестный удар. Может, и правда отец живет «без никого». Конечно, сам виноват, но… тьфу, какая дурацкая штука эта взрослая жизнь…
Хотел сказать «папа, я пойду». Но «папа» не выговорилось.
– Я пойду…