– Наверно, нет… Они не стали бы ее так, совсем… Ну, они же все-таки люди…
– Эх, Тенька… – выдохнул Виталя. Он достал из фанерного шкафчика на стене очень белое полотенце. Промокнул им Тенькино лицо, расстелил вафельную ткань на верстаке. Положил на нее Лиску. Сима поставил передние лапы на верстак, ткнулся носом в рыжую шкурку. Виталя мизинцем опустил на кошачьем глазу приоткрытое веко.
– Ребята, погладьте ее… последний раз…
Шурик осторожно провел пальцами по Лискиному боку. А Тенька нагнулся, прижался к рыжей шкурке щекой. Ощутил сквозь шерсть кошачьи ребрышки. Виталя тихонько отодвинул его за плечо. Накинул на Лиску края полотенца, получился белый сверток.
Шурик прошептал:
– Надо похоронить… да?
– К вечеру починю «мотозавр», завтра съездим к деревне Хотовилово. Там в лесочке есть кладбище животных. На нем и похороним…
– Виталь, а нельзя ближе? – сквозь слезы выговорил Тенька. – Чтобы можно было… приходить…
– Ближе не надо, Тень. Сима найдет, будет раскапывать…
Сима окаменело сидел рядом, слушал.
Виталя сказал:
– А пока положим вон туда… где холодно. – Он пошел к дальней стене, приподнял пожарный щит и, большой, казалось бы, неуклюжий, легко протиснулся в открывшуюся щель. Попросил оттуда: – Принесите Лиску…
Тенька принес (и на ходу тронул сверток лбом). Щит не падал – видимо, была подпорка. Виталя протянул из темноты руки.
– Давайте. Здесь есть приступок, я положу…
И Тенька отдал Лиску…
Виталя толчком выбросил из-под щита свое округлое тело…
– Тень, хватит плакать. Посиди, успокойся…
Тенька опустился на скамейку у стены. Только плакать не перестал. Вздрагивал. Шурик сел на ту же скамью. Но не вплотную, а чуть в сторонке. Он, видимо, не знал, нужны ли сейчас утешения безутешному Теньке. А может быть, и сам боялся заплакать.
Сима лег под щитом и опять негромко заскулил.
На верстаке затрещал мобильник.
– Да… – сказал Виталя. – Да, Матвеевна, здесь… Лиску какие-то сволочи убили… Сидит. Со слезами, конечно… Ну, понятно, какой там завтрак…
Тенька мельком подумал, что свой-то мобильник он оставил дома… Да при чем тут мобильник и все на свете, когда нет Лиски!
Тенька давно уже не обращал внимания, что Лиска некрасивая, тощая, одноглазая. Трущобная кошка. Не все ли равно? Она была его Лиска! По утрам, прежде чем удрать из дома, она подходила, терлась усатой щекой о его ногу и говорила «мрлмр…». А вечером прыгала на постель и устраивалась под боком. И опять «мрлмр…».
«Мама, да нет на ней никаких микробов! Кошки – самые чистые звери! Они знаешь как себя вылизывают!..»
Он думал: потом будут котята и он раздарит их всем, кто захочет, – Шурику, Лампионовым, Егорке, Эвке, Сверчку… Он уже заранее обещал…