Вокруг Колеса громоздились колеса поменьше и какие-то механизмы. Тоже медленно вертелись и тихонько вздрагивали. Тенька смотрел на них без любопытства. Так ясельный малыш в парке глядит на великанское колесо обозрения. Оно слишком громадно для его понимания, устройство его непонятно, и малыш знает, что его не пустят ни в одну из разноцветных капсул, которые неторопливо ползут в поднебесье. Да и не хочет туда. Его тревожит затерявшийся в траве желтый мячик. Так и Тенька сейчас больше думал не о Колесе, а о Лиске: не случилось бы с ней чего-нибудь снова…
Потом он все-таки встряхнулся, вспомнил чугунную полосу в подвале и сказал Колесу спасибо. И сон сразу сменился, будто в телевизоре переключили канал.
Тенька увидел себя внутри гулкого помещения и понял, что он в нижнем вестибюле Зуба. В туманную серую высоту уходила плавными поворотами широченная лестница. Кое-где воздух прошивали плоские желтые лучи. Они были холодные. От каменного пола тянуло сыростью. Надо было бы уйти отсюда под открытое небо, под теплое солнце, но Тенька вдруг услышал сухой стукоток. Вроде как Лиска щелкала ногтем-колечком по каменным плитам. Тенька завертел головой. Но увидел не Лиску, а игрушечного коня – красного, расписанного пестрыми цветами. И сразу вспомнил этого конька из прежнего своего сна.
Конек глянул черным блестящим глазом, словно приглашал Теньку за собой. И запрыгал спаренными ногами по ступеням. И Тенька пошел, потому что в снах свои законы: идешь не оттого, что хочется, а так надо. Впрочем, боязни Тенька не испытывал. Было любопытно – что за лошадка и куда она скачет. Явно они повстречались неспроста…
Красный конь-игрушка скакал вверх – казалось бы, не быстро, но Тенька догнать его не мог. Все время оставалось расстояние в три шага. Миновали уже несколько этажей. Потом еще. Тенька не уставал, но нарастала досада.
– Ну, подожди же ты!..
Конек весело оглянулся, и в этот момент послышались шаги позади. Тяжелые и недобрые. Сразу вспомнилась поступь ювенальных теток. Тенька оглянулся. На десяток ступеней ниже двигались две широкие угловатые фигуры. Без лиц, в каких-то балахонах. Контуры их казались размытыми, но в этой размытости не было легкости, которая должна ощущаться в призраках. Наоборот, чудилась дубовая тяжесть.
И Тенька рванулся вверх. Красного конька впереди уже не было, да Тенька и не думал о нем. Он думал, как бы спастись. Серые колоды не догоняли его, но и не отставали. Они понимали, что Тенька не уйдет – дальше вершины Зуба пути не было.
Сколько времени прошло, Тенька не знал – во сне это не ощутишь. Но в нем нарастал обморочный страх. Потому что, если они поймают его, впереди не будет уже ничего хорошего. Не будет прежней жизни, где мама, Лиска, лето, ребята, Виталя… Будет